тренера.
– А потрясти их пробовали? – спросил Вадька.
– Будь они грушами, с них бы уже все ветки осыпались, – меланхолично сообщил восседавший на краю Кисонькиной койки Сева. – Но, если хочешь, можешь и ты попробовать.
Вадька ухватил за плечи Ромку и изо всех сил тряхнул:
– Вставай! Иди на взвешивание! Это я, этот… как его… великий сэнсэй Такэда Бяка… Нет, Кака… А, вспомнил, Такэда Сокаку, тебе приказываю!
Ромка поглядел на Вадьку вполне осмысленным, но совершенно равнодушным взором.
– Не похож ты на Такэда Сокаку! – заявил он и отвернулся к стене.
– О! – неожиданно возрадовался Сева. – У нас и того не получалось!
Вадька повернулся к друзьям.
– Им на это взвешивание обязательно? – поинтересовался он. – Все-таки, если до самого чемпионата еще два часа, – может, очухаются?
– Я спрашивала у парня, который в дверь постучал, – хмуро ответила Катька. – Он поглядел на меня как на идиотку и сказал, кто не взвесится, того не распределят по весовым категориям, а кого не распределят, тот в чемпионате не участвует.
Их троица мрачно уставилась на равнодушную к окружающему миру компанию на койках. Получается, хоть они и избавились от «ниндзя», те все же сумели добиться своего – вывести ребят из чемпионата! Вон, лежат себе и в ус не дуют, даже их тренер, у которого есть во что дуть! А потом очухаются и будут выть – как же мы все пропустили, не стали чемпионами!
– А если им зеленого чаю дать? – жалобно предложила Катька.
– Ведро, – сказал Сева.
– Ведро зеленого чая?
– Ведро холодной воды на головы! – невозмутимо пояснил Сева. – А иначе как вы в них этот чай вольете – через воронку? А после воды можно уже и чай – если хотите, тоже ведро, – согласился Сева.
Они снова поглядели на спортсменов и их тренера. Мурка бездумно разглядывала собственные пальцы. Кисонька теребила кончик простыни.
– Душ в конце коридора, – не сулившим ничего хорошего тоном сказала Катька.
– Пойди посмотри, чтобы никого не было, – согласился Вадька, рывком поднимая Мурку с постели. Рыжая не сопротивлялась.
Коридор, к счастью, оказался пуст, хотя за закрытыми дверями комнат слышалось активное шевеление жизни. Уже привычно подгоняя, подпихивая и почти волоча приятелей на себе, они доставили троицу спортсменов и тренера к душевой.
Внутри пахло «застарелой чистотой»: скопившейся в выщерблинах кафеля водой, хлоркой для дезинфекции и гниющим деревом – от потемневших досок поддонов в душевых кабинках. Из закрепленной под потолком широкой, как обеденная тарелка, розетки душа со сводящей с ума монотонностью капала вода.
– А раздеваться им как? – смущенно выдавил Сева, разглядывая футболки и спортивные брюки девчонок. Ни ребята, ни тренер с дороги так и не переоделись.
– Это лишнее, – буркнул окончательно озверевший Вадька и с силой толкнул
