А еще любопытнее – почему это монах путешествует с такой красавицей?
– Она моя двоюродная сестра, – сказал ему Томас, и тот притворился, что поверил.
Томасу не хотелось новых вопросов, и потому он остался во дворе и кое-как поужинал тем, что осталось в фургоне, – черствым хлебом, прокисшим луком и засохшим сыром.
Начинался дождь, Томас забился поглубже в фургон, слушая, как стучат капли по парусине. Он представил, как Жанетту и ее маленького сына сейчас угощают засахаренными вкусностями на серебряных блюдах, прежде чем уложить спать на чистые льняные простыни в завешанной гобеленами спальне, и ему стало жаль себя. Он был беглецом, а Жанетта – его единственным союзником. Но она была слишком высока и могущественна для него.
Колокола возвестили о закрытии городских ворот. По улицам прошли дозоры, высматривая огни, которые могут за считаные часы уничтожить весь город. На стенах ежились часовые, а на вершине крепости развевались флаги герцога Карла. Томаса окружали враги, и единственной его защитой были сообразительность и одеяние доминиканца. Он был совсем один.
При приближении к крепости Жанетта все больше нервничала, но убеждала себя, что Карл Блуаский примет ее в свое окружение и признает ее сына, названного в его честь. Муж Жанетты всегда говорил, что герцог полюбит ее, как только узнает получше. Да, в прошлом Карл был к ней холоден, но ее письма должны были убедить его в ее преданности. Она не сомневалась, что у него, по крайней мере, хватит благородства не бросить женщину в беде.
К ее удивлению, попасть в крепость оказалось легче, чем договориться о проходе через городские ворота. Стражники махнули рукой на подъемный мост, она прошла под арку и оказалась в обширном дворе, окруженном конюшнями, клетями и складами. Два десятка латников упражнялись во владении мечом. В вечерних сумерках их клинки высекали искры. Другие искры летели из кузницы, где подковывали лошадей. Жанетта учуяла запах паленого копыта, который смешивался с вонью навоза и смрадом разлагающегося трупа, висевшего на цепях высоко на стене. Безграмотно написанная табличка лаконично объясняла, что казненный был вором.
Распорядитель провел Жанетту через вторую арку в большой холодный зал, где два десятка просителей дожидались приема у герцога. Секретарь спросил ее имя и, когда Жанетта представилась, в молчаливом удивлении приподнял брови.
– Его светлости доложат о вашем присутствии, – нудно и без выражения проговорил он, оставив ее дожидаться на каменной скамье, шедшей вдоль одной из высоких стен зала.
Пьер опустил доспехи на пол и примостился рядом с ними. Некоторые просители ходили туда-сюда, сжимая в руках свитки и шепотом повторяя слова, которые собирались произнести перед герцогом; другие жаловались секретарям, что ждут здесь уже три, четыре, а то и пять дней. Долго ли еще? У столба задрала ногу какая-то собака, потом в зал ворвались два мальчика лет шести-семи с деревянными мечами. Они мельком взглянули на просителей
