смирилась. В конце концов, случайностей не бывает. Раз Ренат считает, что нужно остановиться именно здесь, так тому и быть.
– Умница, – искренне улыбнулся он. – Я в тебе не ошибся. Я должен благодарить Вернера уже за то, что встретил в его клубе тебя.
– Это признание в любви?
– Вот смотри, – Ренат указал на дом номер одиннадцать и притормозил. – Во дворе есть вполне подходящая банька и сарай для дров. На этой улице живут одинокие женщины. Мужья спиваются и умирают, дети ищут лучшей доли на стороне, а они остаются в опустелых семейных гнездах коротать старость.
– Печально…
Лариса вышла из машины, вдохнула воздух с привкусом дыма и приблизилась к калитке. За забором пронзительно тявкала маленькая черная собачка с обвислыми ушами. На пороге показалась пожилая хозяйка в платке и войлочной жилетке поверх свитера.
– Вам кого?
– Мы комнату ищем, – улыбнулся Ренат. – На пару недель. Сдаете?
Она степенно кивнула.
– Входите, коль не шутите.
Калитка со скрипом отворилась. Ренат закашлялся. Лариса ступила на вымощенную камнем дорожку с предчувствием беды…
Глава 7
– Ой, Мишаня, какой же ты худой, – причитала сестра. – Высох весь! Вас в экспедиции не кормили, что ли? Бросай ты эту работу! Могилы разорять грешно, братец!
– Все, что можно, уже до нас разорили, – вздохнул Слепцов. – Мы последки подбираем.
– Не боязно мертвецов-то тревожить? Косточки ихние ворошить? Бог накажет.
– Те, кто в курганах погребен, другому богу поклонялись, не христианскому.
– Ну и что же? Чужой бог – безжалостный! От него пощады не будет.
– Не каркай, Анюта, и без тебя тошно.
– Изболелся ты, братец, извел тебя злой недуг. Ну ничего, у нас доктор столичный объявился, я тебя завтра же к нему отведу. Уж с ангиной-то он точно справится.
– У меня болезнь хроническая. То отступит, то опять навалится. Ночью в отеле я думал, смерть моя пришла.
– Ничего. Попаришься, сразу полегчает.
Анюта истопила баню, веник березовый приготовила. Брат долго париться не смог, помылся кое-как, переоделся в чистое и есть попросил. Она накрыла стол: жареная картошка, соленья, самогон.
– Выпьем, что ли? За встречу. Давно не виделись. Что смотришь? Постарела? От такой жизни не только лицо в морщинах, сердце рубцами покрылось, – жаловалась сестра. – Мой-то пил горькую, руки распускал, пока не выгнала. Ох, и натерпелась я от него!
– Прости, я тебе плечо не подставил…
– Да я не в обиде, – махнула она рукой. – Ты далеко был, я и не ждала. Привыкла сама разгребать. Теперь сын того и гляди по отцовским стопам пойдет. Что делать, Мишаня? Как парня спасать? В Грибовке молодежи деваться некуда. Улица, дискотека, пьянки-гулянки. Пашка давеча домой на бровях явился. Я истерику закатила, а что толку? Ты бы поговорил с ним по-мужски.
– Где он, кстати?
– Гуляет
