возвращения твердо знал, что у меня в жизни есть единственная миссия и что, раздобыв денег, я обязательно должен вернуться на Уолл-стрит. Это было единственное место в стране, где я мог играть в полную силу. И в один прекрасный день, когда моя игра наладится, мне это место понадобится. Когда человек прав, он хочет получить все необходимое для того, чтобы обеспечить свою правоту.
Без особой надежды я решил снова попытать счастья в тамошних бакет-шопах. Их стало меньше, и в некоторых сменились хозяева. Те, кто меня помнил, не позволяли мне даже переступить порог, как бы я их ни уговаривал. Я говорил им всю правду о том, что в Нью-Йорке потерял все, что привез из дома; что, как оказалось, я понимаю в биржевой игре намного меньше, чем привык думать, поэтому теперь у них нет никаких причин не позволять мне играть наравне с другими. Но они мне не верили. А новые заведения были ненадежны. Их владельцы считали, что клиенту достаточно 20 акций, если у него есть хоть какие-то основания предполагать, что его догадка верна.
Мне нужны были деньги, и у более крупных заведений их было полно – ведь они продолжали хорошо зарабатывать на своих постоянных клиентах. Я попросил своего друга пойти со мной в одно из таких заведений и сыграть за меня. Мы зашли внутрь, и я попытался уговорить клерка принять у меня небольшой заказ – всего на 50 акций. Естественно, мне было отказано. Мы с приятелем разработали систему тайных знаков, чтобы он мог покупать или продавать, когда я подам соответствующий сигнал. Но вся эта затея принесла мне только жалкие крохи. Заведение быстро начало коситься на операции моего приятеля. А когда в один из дней он попытался продать сотню акций St. Paul, ему отказали.
Потом мы выяснили, что один из постоянных клиентов видел, как мы разговаривали на улице, и рассказал об этом в конторе, поэтому, когда мой приятель пришел, чтобы открыть короткую позицию на сотню акций St. Paul, тот ему заявил:
– Мы не принимаем поручений на продажу St. Paul, во всяком случае от вас.
– Но почему? В чем дело, Джо? – удивился мой друг.
– Ни в чем, просто не принимаем, – был ответ.
– Вы не хотите денег? Взгляните на них. Вот они.
И мой приятель протянул ему 100 долларов десятками. Он пытался принять оскорбленный вид, а я стоял неподалеку и безучастно смотрел на все это. Но большинство других клиентов начали подбираться поближе к эпицентру скандала. Их интересовало, в чем там дело и не идет ли речь о неплатежеспособности заведения.
Джо, который был кем-то вроде помощника управляющего, вышел из-за стойки, подошел к моему приятелю и посмотрел сначала на него, а потом на меня.
– Интересно, – медленно сказал он, – это чертовски интересно, что вы никогда не совершаете никаких операций, пока рядом нет вашего друга Ливингстона. Вы просто сидите и часами рассматриваете доску. Ни звука от вас. Но стоит ему появиться, как вы сразу становитесь очень активным. Может, вы и играете самостоятельно, но здесь делать ставки больше не будете.
