эти слова уже в сотый раз, но спокойнее ей не стало, и она снова повторила их, наливая мед на пирожки.
Внезапно Роуз заметила, что руки ее дрожат. Ах, если она не овладеет собой – не доберется до замка. И кто-нибудь найдет ее лежащей на дороге без чувств в окружении раздавленных пирожков.
– Зачем это лэрду понадобилось меня видеть? – спросила она у черного с белым кота, растянувшегося на кухонном столе.
Но кот лишь приоткрыл один глаз, зевнул и отвернулся.
– Много от тебя пользы, Суитлинг, нечего сказать… – проворчала Роуз.
Она сняла передник и повесила его на крючок у задней двери коттеджа. День выдался ясный и теплый. Погода наверняка будет хорошей. Но тут из замка прибежал маленький Питер и передал, что новый лэрд приказал принести ему к ужину яблочных пирожков. Услышав это, Роуз почувствовала, как сердце ее покатилось прямо в ноги – в самые пятки. И оно все еще не вернулось на свое законное место, сколько бы Роуз себя ни успокаивала.
Посещения старого лэрда так ее не тревожили. В детстве она несколько раз в неделю бегала в замок – приносила еду старому лэрду. Он всегда был очень добр к ней и скорбел, когда три года назад умерла ее мать. Более того, она была уверена, что это он оставил корзинку с котятами у ее двери – пытался таким образом ее развеселить. Но старый лэрд теперь мертв, а сын приехал в замок, чтобы занять его место.
Заплетая косы, Роуз старалась припомнить мальчика, которого когда-то знала. «Темный вроде бы… – подумала она с улыбкой. – Да, темные волосы, темно-серые глаза… и смуглый». Он был удивительно добр к маленькой девочке. Она даже опечалилась, когда почти десять лет назад он уехал во Францию. Он редко и ненадолго навещал родной дом, но она тогда не видела его, так что запомнила совсем молодым, девятнадцатилетним. А теперь ему почти тридцать. Юность он провел в битвах, а все его родные умерли. Не удивительно, что он, как говорили, молчалив и угрюм…
Роуз тут же отругала себя за то, что внимала всяким слухам и сплетням.
Что ж, юноши становились взрослыми мужчинами. Добрые и улыбчивые молодые люди превращались в суровых строгих лэрдов – таков печальный закон жизни. Увы, сладостная юность скоро меркнет.
Сама же Роуз была счастливым ребенком, любимым и блаженно невинным. Но время шло, и жизнерадостное детство закончилось. Ее мать была не в силах заглушить мерзкий шепоток о женщинах из семьи Кит и остановить взрывы страха и гнева. Роуз понимала людские опасения, потому что время от времени и сама их испытывала. Но она никак не могла взять в толк, почему все это делало людей такими жестокими.
Осторожно уложив пирожки в корзинку, Роуз помолилась о том, чтобы лэрд оказался одним из тех немногих, которые ничего не чувствуют, съев приготовленную ею еду. Пусть блаженно улыбнется и возрадуется просто потому, что съел что-то вкусное. У нее, Роуз, и без того много бед. Не хватало, чтобы еще и новый лэрд смотрел на нее со страхом и подозрением…
– Что же, парни, пожелайте мне удачи, – сказала она, надевая плащ.
Роуз покачала головой, когда только двое из четырех котов, находившихся в кухне,
