солдаты убрали обе лодки, и «Король Эдуард» опять отправился в путь. Свет одного из фонарей упал на бледное лицо лежавшего без сознания юноши, и осветил красивое, благородное лицо, светлые, волнистые волосы и руку, белую и маленькую, как и девушки. Одежда мальчика была из тонкого синего сукна, белье изящно, на пальце правой руки надет был бриллиантовый перстень, а часы и цепочка были из золота.
– Маменькин сынок! – сказал один из арестантов. – Барчук, которого стерегли, чтоб на него не пахнул ветерок.
– Из тех, которые родятся, чтоб приказывать. Ах, бедный паренек! понадеялся на себя, и поминай, как звали!
Никто, по обыкновению, не обращал внимания на замечания арестантов. Все офицеры столпились вокруг врача, который осматривал юношу; всех интересовал этот загадочный случай.
– Он жив! – сказал, наконец, представитель науки; – по крайней мере, мне так кажется. Несите его вниз, в лазарет, ребята!
Лейтенант Фитцгеральд, как вахтенный офицер, распоряжался и давал приказания. Взглянув на мраморно-белое лицо обмершего, он остановился, пораженный.
– Разве вы знаете этого юношу? – спросил с удивлением старший офицер.
– Не знаю!.. Пожалуйста, мистер Паркер, не согласитесь ли вы взять на себя мои обязанности на минутку?
– С величайшим удовольствием, сэр.
Поблагодарив наскоро своего товарища, лейтенант Фитцгеральд пошел вниз, за матросами, выносившими молодого человека. В корабельном лазарете врач и два фельдшера тотчас начали приводить его в чувство. Его разделу и растирали щетками и шерстяными одеялами, пока, наконец, он не стал обнаруживать признаков жизни.
– Отощание, – сказал врач, – потеря сил. Но с этим он скоро справится.
Лейтенант Фитцгеральд не отводил тревожного и печального взора от лица незнакомца, и когда тот впервые взглянул на него, он вскричал неверным от волнения голосом: «Аскот!»
Мальчик лежал в согретой постели и жадно глотал вино, которое ему вливал фельдшер. – Что случилось? – прошептал он. – Ведь я был в лодке.
– А теперь ты на фрегате «Король Эдуард», мой мальчик. Мы вынули тебя замертво из твоей ореховой скорлупы.
Мальчик потер себе лоб. – Ты, Мармадюк? – прошептал он. – Неужели, правда, это ты?
– Как видишь, Аскот. Но по какому случаю ты очутился один в лодке, в открытом море? Как это случилось?
Мальчик пожал плечами. – Мне уже надоело жить в дрянной рыбацкой деревушке, – отвечал он. – Его преподобие с утра до ночи заставлял меня учиться, – благодарю покорно!
– Так ты хотел бежать?
– Разумеется. И это удалось мне, хотя не так легко, как я думал. Я продержался в лодке два дня и две ночи.
– И все поджидал корабля, который бы тебя подобрал и доставил в Лондон?
– Конечно. Когда мы там будем?
Фитцгеральд грустно улыбнулся. – Бог знает! – сказал он с таким выражением, которое заставляет слушателя призадуматься. – Пока мы находимся на пути
