Все остальное представляло собой смесь из сущности различных животных. Основная часть этого винегрета приходилась на шакала и свинью.
– Двенадцать банок «Полисандра», – парень в спецовке протянул Вале бумагу.
– На машине? Подъезжайте к соседним воротам, сейчас вынесу.
Лак был любимым Валиным товаром: в дальнем углу, где он лежал, пыли почти не было, а за стеной всегда играл приемник. Музыкальные предпочтения Вали и ребят из соседнего склада «Промтоваров» полностью совпадали. Лак был расфасован в удобные коробки по двенадцать килограмм, грузить которые было одно удовольствие.
Твой отец приемщик стеклопосуды,
Твоя мать уборщица в посольстве,
Он сын твоего отца, но тебе не брат,
Дура, ты решила жить с ними по совести.
«Белая ворона» – одна из лучших вещей «Чайфа». Задушевное старье обычно поднимало настроение. Но сегодня ни удобная упаковка, ни музыка за стеной не работали. Он слишком сильно хотел спать.
Парень с лаком в багажнике укатил. Валя наткнул отработанную накладную на гвоздь и снова заснул. На этот раз с открытыми глазами. Со стороны это выглядело, будто он долго смотрел вслед отъехавшей машине.
– Э, студент, четыре палеты с новороссийским цементом ко вторым воротам.
Ефимов стоял перед воротами склада, но внутрь не заходил – боялся пыли.
Валя достал из кармана телефон. Двенадцать ноль восемь.
– Уже обед.
– Обед для тех, кто его заработал. Потом поешь. Давай быстрее.
Он вспомнил надпись на стене склада, спрятанную за штабелями с товаром. Он видел ее только однажды, когда в мае выносил последний брикет со стекловатой. Привет из прошлого. Красным на сером бетоне было написано «ARBAIT MAHT FREI». Если бы можно было поставить «лайк» автору, Валя бы непременно это сделал. На базе не было слепящих прожекторов, разрывающихся от лая собак, вышек, вооруженной охраны со свастикой на рукаве и губными гармошками в карманах, тем не менее лагерный дух был осязаем.
Перерыв для него наступил на двадцать минут позже положенного. Прежде чем преступить к трапезе, он набрал телефон мамы.
– Как здоровье?
– Сейчас лучше. Но стошнило. Ничего не могу есть. Это все из-за химии.
– А давление?
– Сто сорок на девяносто.
– Ну, ничего. Бывало и хуже. Ты сегодня в магазин не ходи. Отлежись. Я хлеба по пути с работы возьму. Хорошо? Тогда до вечера.
Крана на складе не было. Чтобы не идти в контору, он полил себе на руки из пластиковой бутылки, умылся и вытер лицо майкой.
Залитая кипятком лапша чуть разбухла и стремилась вылезти из тарелки. Он высыпал приправу, а пакетик с рыжевато-желтой жидкостью, условно названной «бульон», от которого у него бывала изжога, отложил в сторону.
Последний раз в столовой он ел в прошлом месяце. В тот день, когда в меню напротив надписи «Суп лапша куриная»
