не бойся ты его! – весело подбодрил старший. – Оно ему на кой ляд, то золото? А мы богаты будем!
– Ой… Ой… – только и сказал в ответ кум и накинул на себя верёвочную петлю, которую подняли наверх после спуска мальчика.
Кум Гришка (его так звали), дрожа в коленях, опустил ноги в лаз. Его тело с шорохом втёрлось между камнями, и он оказался в узкой каменной щели, словно в тисках. Страшно… Но его ноги уже висят внутри… могилы. Ох, не гадалось куму Гришке, что таким делом заниматься доведётся. Но зато добра, поди, добудут. Кум говорил, что питерские академики за то золото платят поболее, чем в ломбарде за него дадут по весу.
– Держи, кум, – сказал Гришка и почувствовал, как верёвка хорошо натянулась. Очень осторожно он скользнул вниз, закрыв глаза, и ощутил, что висит в смрадном, застойном воздухе. Верёвка стала спускать его вниз.
Он открыл глаза.
Высокая каменная камера была освещена красным, дёргающимся светом факела. Внизу, под стеной, – на расстоянии около трёх футов от неё, – темнел огромный каменный гроб, и лежали лошадиные кости. Гришка повернулся в другую сторону и увидел пред собой коридор со стрельчатым сводом, тоже сложенный из камней. Коридор чернел темнотой, и конца его не было видно. Это был вход в гробницу, через который сюда когда-то внесли покойного.
Гришка стал ногами на пол. В его руке был новый факел, и он зажёг его от факела мальчика. Стало светлее, и они увидели, что квадратная камера имеет каждую сторону длинною шагов десять, а её высота точно футов двенадцать-пятнадцать. Стрельчатый коридор тянется на длину шагов двадцать, и заканчивается тупиковой каменной кладкой, которой его запечатали после погребения. Таков был склеп скифского князя, который сейчас покоился в каменном гробу. А рядом – останки его коня.
Немного успокоившись, Гришка снял с конского хребта несколько металлических подвесок, приделанных к цепочке, и протёр их рукавом. Подвески засияли желтоватым светом. Золото! Оно здесь действительно есть! Гришка сразу забыл обо всём: и о своих сомнениях по этому делу, и о своих муках души. Золото было реальным, и для него это оправдывало всё.
– Бросай мешок и лом! – крикнул он вверх.
В каменном своде была теперь видна белая стенка прямоугольного лаза. Это месяц уже поднялся высоко и ярко светил в степи.
Упал мешок, с грохотом упал лом. Усыпальницу древнего скифа, впервые за тысячи лет, наполнил шум живых людей. Вместе с мальчиком, они быстро обобрали кости скифского коня, и всё золото сложили в мешок.
Гришка перевёл дух, не на долго остановился: кажется, все действительно не так плохо. Золото здесь валяется в грязи, – разве это дело? – и никто с него ничего не имеет. Они, с кумом просто исправили это положение.
А теперь гроб. Большой каменный ящик, на его боках высечены изображения животных. Сверху гроб закрывает толстая каменная крышка. Гроб стоит на каменных кубических подставках, и поэтому крышка лежит на высоте Гришкиной головы, и он
