узнал их по голосам – ушли. Измайлов и Зябликов попытались незаметно ускользнуть, но караульные промышленники схватили Филиппа Зябликова, а Измайлову удалось незаметно выбраться из канцелярии.
Вернувшись к себе на квартиру, Измайлов тотчас собрал людей, чтобы пойти с ними против бунтовщиков, но они настроены были нерешительно. Тогда он обратился к секретарю Нилова Спиридону Судейкину. Тот в испуге замахал руками – только без крови! Его поддержали остальные. Пока рядили, спорили да переговаривались, пришли в дом к Судейкину Винбланд с Хрущевым и промышленниками, забрали все ружья, пороховое зелье, пули и приказали Измайлову быть тотчас на площади у большерецкой канцелярии, где Бениовский собирал всю команду галиота «Святая Екатерина», на котором Герасим был помощником у Дмитрия Бочарова. На площади присягали царевичу Павлу. Измайлов и Зябликов отказались от присяги, и их обоих посадили в башню большерецкой канцелярии, а потом вместе с другими арестантами – в числе которых был и Спиридон Судейкин – вывезли в Чекавинскую гавань и держали в трюме галиота «Святая Екатерина» под караулом, пока готовили к отплытию «Святой Петр».
Нужно сказать, что Бениовскому удалось все же сломить того и другого – под «Объявлением» стоят подписи обоих. Может быть, для отвода глаз, – оба собирались бежать с галиота на байдаре матроса Львова, которого обещали отпустить перед самым выходом «Петра» в море, но ничего не получилось. Львов ушел один, и бросаться за ним вплавь было слишком рискованно – по реке шла шуга. В конце концов оба военных моряка (Зябликов и Измайлов) ушли с Бениовским на галиоте «Святой Петр». Зябликов умер в Макао, а Измайлов за попытку поднять бунт на корабле через несколько дней после начала похода беглецов был оставлен на острове Симушир (тогда необитаемом). Это случилось 29 мая 1771 года. Ему Бениовским было оставлено «три сумы провианта, ружье винтовантое, у которого была сломана ложа; пороха и свинца фунта с полтора; топор, фунтов десять прядева, четыре флага, пять рубашек (одна холщовая, три дабяных), два полотенца, одеяло, собачья парка, камлея, фуфайка со штанами». 2 августа на трех байдарах пришли на Симушир промышленники во главе с купцом Никоновым. Измайлов потребовал, чтобы его немедленно доставили в Большерецк. Однако Никонов отправился со своими людьми дальше – на восемнадцатый остров Уруп – промышлять морского зверя. «Питаясь морскими ракушками, капустою и прочим», обменяв с никоновскими зверобоями всю теплую одежду, которую оставил ему Бениовский, на продукты, остался снова Измайлов на острове один-одинешенек, как Робинзон Крузо. Потом, правда, прибыли на остров промышленники купца Протодьяконова – с ними и прожил Измайлов тот год, а в июле 1772 года Никонов доставил его на Камчатку.
Герасим Измайлов в награду за свое радение перед матушкой-царицей получил высочайшее повеление о своем освобождении из-под стражи 31 марта 1774 года. А еще через два года он, как и Бочаров, поведет на Алеутские острова
