принял непонятную лохматую форму. Собака?
Пальцами я вытащила из воды то, что получилось, подняла к свету. Воск оставался теплым, податливым, готовым у меня в пальцах принять любую форму.
– Какая-то игрушка.
Дверь приоткрылась, полоска света разрезала комнату надвое.
– Что за тайное общество?
– Ника!
Вспыхнул свет, и в комнату ворвалась Ника Горина. Если сравнивать Нику с явлениями природы, то это – ураган. Торнадо. Не помню, видела ли я ее когда-нибудь с книжкой на диване или в кресле перед телевизором.
– Мамсик? И ты здесь? – Ника расхохоталась. – Все гадаешь на женихов! Жесть!
– Нос проколола! – ужаснулась Лена.
– А это там внизу твой новый дядечка? – подмигнула Лене. – Мент?
– Почему – мент? – не поняли мы.
– На нем написано, – отмахнулась Ника.
– Кажется, он охранником работает, – пожала плечами Лена.
– Значит, бывший мент.
Я всегда удивлялась ее способности с первого взгляда распознавать людей.
– Ты поздравила Киру Георгиевну? – поинтересовалась Элла. – Поедешь с нами?
Ника сначала кивнула, затем отрицательно покрутила головой. В порядке очередности вопросов.
– Время детское, мам. Мы в клуб, меня не ждите.
– Ты за рулем?
– Ну да…
Ника уже, пританцовывая, двигалась спиной к двери, на ходу раздавая нам воздушные поцелуи. Танцевали одновременно все ее части тела – длинные стройные ножки, гибкие изящные руки в браслетах с тонкими, унизанными кольцами пальчиками, милая головка с новым жгуче-черным цветом волос, узкие, почти мальчиковые, бедра и маленькая грудь.
«Танцуй, пока молодой…» – хотелось пропеть ей вслед, но она не нуждалась ни в нашем одобрении, ни в нашем осуждении. Она жила какой-то своей, недоступной и непонятной для нас жизнью.
– А ну-ка дыхни! – приказала Элла, на что Ника изящно изогнулась в нашу сторону и дунула на нас. Ее дыхание – смесь восточных благовоний и свежего ветра. От нее не пахло вином. Но я одна, пожалуй, поймала при этом ее взгляд. Это был взгляд взрослого человека, разговаривающего с детьми. Взгляд человека себе на уме.
Элла вышла вслед за дочерью. Ксюшка выключила свет.
– Теперь моя очередь.
Я решила спуститься и проверить Иришку. Иногда я начинала чувствовать, как она скучает без меня. На этот раз интуиция меня подвела – Иришка сидела рядом с Женей и разглядывала цветные картинки. Она даже не взглянула в мою сторону. В гостиной играли в «Золотого дурака».
– Светуль, включи самовар, – попросила мама.
На кухне Рома Горин разговаривал по телефону. Такой разговор Игорь называет «сюси-пуси».
– И я тоже, – приглушенно ворковал Рома. – Ну а я-то… Ну, не обещаю. Сейчас? Какая ты… Ну-ну. Ну попробую…
Я включила самовар, и тот с ходу начал свою песню.
Рома оглянулся и увидел меня. На его лице сохранялось все то же блаженно-пьяное
