вот пришлось… – По его скулам гуляли желваки.
– Хулиганы достают?
– Отморозки! – тяжело дыша, проговорил Женя. – Вдвоем на одного! Больного!
Лицо у него побагровело. Я впервые видела, чтобы человек так реагировал на событие, не касающееся его лично. Тем более что Ника оказалась права и Женя действительно бывший мент. Мне казалось, что эта профессия накладывает на людей налет некоторого равнодушия, что ли? Привычки сталкиваться с преступлением. Поэтому реакция Жени меня так удивила.
– Вы об этом сильно пожалеете, – сказал тот, что в шарфе. Приятель помог ему подняться. Пострадавший держался за нос, всячески изображая серьезность своей травмы.
– Да у него кровь! – взвизгнул приятель и оглянулся на дежурного.
– Удивительно, – скривился Женя, – я всегда считал, что у таких отморозков нет ни сердца, ни крови.
– Пожалеете. Пожалеете, – приговаривал подросток, потирая свой нос.
– А ты там не умничай, – посоветовал дежурный. – С отцом будешь умничать, когда он за тобой приедет.
– За мной дядя приедет, – с какой-то особой интонацией ответил тот.
После заполнения необходимых бумаг мы уехали в травмпункт, где нас ждал Кирюша.
Он сидел на кушетке с видом обиженного ребенка. Надутый, сердитый и беспокойный. Лена подлетела к нему, стала трогать, осматривать и обнимать. Лицо у Кирюши было разбито, губа в крови.
Женя разговаривал с дежурной медсестрой.
– Переломов вроде бы нет, в основном ушибы мягких тканей, – сказала она. – А вот насчет сотрясения вам в больнице скажут. Надо понаблюдать.
– Не пойду в больницу, – заявил Кирюша.
Он говорит басом, но выражение лица при этом и повадки остаются совершенно детскими. На первый взгляд Кирюша ничем не отличается от сверстников – такой же долговязый, нескладный, как большинство подростков. Разве что слишком сутулится и прячет глаза от чужих. А интересы у него детские.
Он в тот вечер достал всех своим фейерверком, но взрослым было не до него. Мы обычно запускаем фейерверк ночью, часов в одиннадцать, когда разъезжаются гости. Но Кирюше стало скучно, и он решил купить хотя бы петарды в ближайшем киоске, чтобы устроить стрельбу во дворе нашего дома и напугать гостей. Но до ларька не дошел, его заметили те самые двое подростков. Они спросили закурить, Кирюша их послал, это он умеет. Ну, тут они его и отколошматили.
– Они меня ногами пинали, – вытягивая губы и шмыгая носом, доложил Кирюша. – Они злые придурки.
– Кирюша, надо в больницу, – в один голос воскликнули мы трое.
– Не поеду!
Мы по очереди уговаривали его, суля поход в аквапарк, злополучный фейерверк и много такого, что могло соблазнить его непростую натуру. Пришел папа и присоединился к нам.
Кирюша уперся.
Женя с папой вышли на крыльцо покурить.
– Мамашки, вы уж решайте, – встряла медсестра. – Чтобы к нам потом
