перетряхивали, перекладывали содержимое высушенными цветами лаванды и вновь задвигали под потолок. Я обняла Амалию Густавовну и почувствовала, что под одеждой практически нет тела. Госпожа Корф походила на больную канарейку.
Пару секунд мы постояли молча, потом хозяйка пробормотала:
– Ты уж поторопись, пожалуйста, не ровен час уйду в мир иной и не увижу яичко.
В «Пежо» я села преисполненная злостью. Ну Рыков, ну врун. Целый роман придумал про фрейлину, кошку и царскую милость. А портреты в гостиной! Он ведь с самым напыщенным выражением лица вещал, указывая на написанные маслом лица.
– Это мой отец, граф Анатолий Рыков. К сожалению, до недавнего времени мы скрывали свое происхождения. Рядом его жена и моя мать Зинаида, урожденная Вяземская. Слева – дед, ему принадлежало имение под Москвой…
И все с почтением выслушивали эти речи, Жорка Колесов даже вспотел и чуть не начал кланяться Рыкову в пояс. А теперь выясняется, что «графья» – самые обычные дворники, да еще и воры в придачу. Нет, поймите меня правильно, снобизма во мне нет, но, если ваш папенька сапожник, столяр или электрик, не следует прикидываться человеком дворянского происхождения. Вот у меня, например, родители работали на Ивановской мануфактуре ткачами, а прапрабабка и вовсе была крепостной у барина. И что, я стала от этого хуже? Происхождением начинают гордиться и чваниться, когда больше нечем похвастаться. По-настоящему благородный человек ни за что не станет ставить себя выше других…
Руки сами собой схватили телефон, пальцы начали набирать номер Рыкова. Часы, правда, показывают около полуночи, в такое время неприлично звонить порядочным людям. Но Юрий Анатольевич Рыков к числу порядочных не принадлежит, поэтому сейчас ему мало не покажется.
– Алло, – пробормотал сонный мужской голос.
Ну, погоди, Рыков! Я затолкала в рот носовой платок и прошепелявила:
– Юрий Анатольевич?
– Кто это в такой час?
– Ваша неприятность.
– Что за идиотские шутки! На часы смотрели?
– Это не шутка, думали, что люди ничего не узнают?
– О чем? – сбавил тон профессор.
– Обо всем.
– Что имеете в виду? – осторожно осведомился негодяй.
Я возликовала. Ага, зацепило. Небось у мерзавца, как у многих людей, полно мелких пакостных тайн. Внезапно перед глазами предстала плачущая Амалия Густавовна, и я окончательно озлобилась. Ну держись, Юрочка. Я из-за тебя потеряла сон, но и тебе сейчас не спать.
– Мне о вас все известно!
– Что именно?
– Все! Думали, спрятали концы в воду? Ан нет! Есть, есть люди, которые такое о вас рассказали!..
– Идиотка! – вскипел Рыков. – Прекратите шантаж!
– Про яйцо от Фаберже, например, и про Амалию Густавовну Корф. Помните такую? Она вас любила. Кстати, ваш папенька-дворник и маменька-поломойка ее попросту обокрали.
Из мембраны понеслось напряженное
