норовя сунуть нос в самые неподходящие места.
– Ты почему его на цепь не сажаешь? – спросил Сергей, уворачиваясь от Надфиля, который подпрыгивал, пытаясь лизнуть сержанта в нос.
– Смысла нет. Он ещё щенком как-то научился цепи обрывать. За то и прозвали его Надфилем, а поначалу он был просто Филей.
– Ты хочешь сказать: он перегрызает цепь? – удивился Сергей. – Она же железная!
– А ему плевать, что железная. Звенья разгибаются, кольца лопаются и всё такое. Дима пробовал на верёвки перейти, так они даже до вечера не доживали.
Сергей с одобрительным смешком погладил пса. В ответ он прижался к его ноге, стал вилять хвостом ещё быстрее.
– Ветер за нас всю работу сделал, – сказала Зина, осматривая двор. – Сейчас ворота откроем и заезжайте. Две машины можно у сарая поставить и одну здесь во дворе. Клумбы льдом встали, заезжайте смело, ничего не поломаете.
Вскоре машины рассовали по местам. Герман с Бутаном опять закурили, а остальные скучковались возле собачьей будки. Зинаида показывала Сергею коллекцию оборванных цепей. Как скальпы врагов у вигвамов индейцев, висели трофеи Надфиля, прибитые к крыше будки. Пёс крутился рядом, переживая за припрятанные косточки.
– Это муж придумал хранить улики против Надфиля. Вещдоки, как фотоальбом, показывают его детство и отрочество. После первых нескольких случаев мы стали из интереса новые цепи покупать. Хотели ещё подписать, какая сколько продержалась, но всё руки не доходили.
«Удивительно, как это щенок мог разогнуть железяку! – подумала Мария, глядя на первый экспонат выставки. – Наверное, есть что-то такое, чего мы не знаем о железках и щенках. Да и вообще, много чего не знаем, а щёки надуваем. Человек ограничен, а вокруг столько всего интересного. Вот бы научиться вырываться из привычного мира!»
Взгляды Сергея и Марии встретились. Она поняла, что отправила в суп очередную мысль. «Неужели это меня настолько сильно заботило? – сама себе удивилась Мария. – Мне казалось это не очень существенным. Но если посмотреть с точки зрения обретения свободы, то да. Надоело играть по кем-то установленным правилам. Хочется вырваться из тюрьмы! Так тяжко дышать в правилах…»
Очень кстати вернулся ветер. Закинул в лицо Марии горсть снега. С наслаждением она растёрла снежинки по глазам и щёкам. Стряхнула капельки воды с рук на Андрея.
– Туманио, Мари! – шутливо возмутился Привалов. – Придётся тебе руки цепями сковывать.
Ветер, как доблестный рыцарь, вступился за честь дамы, и Андрей получил снежной лапой по макушке.
– Бегите в дом! – в поддельном ужасе крикнул Антохин. – Ветер с ума сошёл!
Раскрасневшиеся и радостные все вернулись в дом. Разделись намного быстрее, чем одевались. Поднялась суета, кто руки помыть, кто носик припудрить. Сергей подошёл к Зинаиде, отвёл её на кухню для разговора.
– Все уже
