занимает человека. Поэтому мне легче работать напрямую с чувствами. Вы просто вспоминайте мысли, какие-то эпизоды из жизни. Действительно значимые вещи себя проявят.
Андрей попытался вспомнить заготовленные вопросы. Их накопилось пруд пруди, да всё мелочь писклявая. Такого, чтобы ткнуть пальцем и сказать «это меня гложет» не видать. Загрустил Андрюха, взгляд упёрся в собственные руки. Длинные сильные пальцы с резко выпирающими суставами. Изрезаны, истыканы, обожжены и отморожены так, что живого места нет. «Вот, блин, руки, – сам себе удивился Андрей. – Раньше не замечал, во что они превратились. Каждый шрамик – память о походе или соревнованиях. А на кой мне эта память? Ещё молодой, а кости уже на погоду ноют. Эх, туманьё-туманное, плюнуть бы на всё и пожить тихо, спокойно. Задолбали уже все эти маршруты-парашюты… Только я себя знаю, „турбратан Привал“ не остановится. И что не даёт покоя? Вроде всё повидал, везде был… Чего-то хочется, а чего не пойму…»
– Второй пошёл! – довольно ухмыляясь, огласил Новеев.
Все зашевелились переглядываясь. Первоначальная скованность пропала. В глазах засветился интерес.
– Сергей, можно вопросик? – спросила Зина. Сержант кивнул. – Ты можешь устроить мне разговор с Димой, моим мужем?
Фш-ш-ш! Фыркнула кастрюля в камине.
– А ты представь себе, что он слышит, – тихо ответил Новеев. Встал, потянулся, рукой задел шкаф, стоявший у стены. Посмотрел на царапину – пустяковая. Со вздохом повернулся к Зине. – И это не очень далеко от истины, между прочим. Ты думаешь, он просто так ушел и всё? Присмотрись к ситуации, ты теперь вольна разворачивать жизнь по-новому, собственным курсом. Разве не полагалась ты на мужа чуть ли не во всех случаях? Нечто похожее произошло у вас лет двести назад, но время тогда было другое на Земле, и роли у вас были другие. Сейчас вновь твой выход на сцену, а он в первом ряду партера. Один во всём зале смотрит на твою игру, то смеётся, то плачет. Музыка играет, прожектора горят. Всё крутится-вертится, и ты в лучах света, одетая по моде рая. Время выбирать костюм: печальной вдовы или яростной вьюги? Или ты сотворишь совсем новый образ?
Уши Зины покраснели. Потом она решила, что слова про моду рая всего лишь метафора и успокоилась. Мысли унесли её далеко-далеко. Улица, осенний вечер, звуки спектакля из окна театра. Серая понурая лошадь ткнулась носом в афишу, отказалась читать неровный почерк и побрела дальше. Цоканье копыт, лужа, холод. «Откуда эти воспоминания? – удивилась Зина. – Какие-то царские времена. Тоска смертная!»
Словно услышав зов о помощи, ветер бросил в окно охапку снега, гакнул в трубу. От неожиданности все вздрогнули. Заулыбались, заерзали возвращаясь из раздумий, навеянных Сергеем.
– Хотел бы я посмотреть на Зинулю в костюме вьюги! – хохотнул Герман.
– Это твоё заветное желание? – ехидно спросил Сергей, усаживаясь обратно на стул.
– Хм! Не так быстро, – возразил Герман. –
