Моцарт и так далее. Можешь вообразить себе вечность в компании Элгара?
Азирафаэль закрыл глаза.
– Даже слишком хорошо могу, – простонал он.
– В том-то и дело, – сказал Кроули, торжествующе сверкнув глазами. Он отлично знал слабые места Азирафаэля. – Никаких тебе компакт-дисков. Никакого Альберт-холла с его концертами. И летних оперных фестивалей в Глайндборне тоже не будет. Целыми днями одна лишь музыка сфер.
– Непостижимо, – пробормотал Азирафаэль.
– Словно яичница без соли, как ты однажды выразился. Да, кстати говоря. Ни соли, ни яичницы тоже не будет. Ни малосольной семги под укропным соусом. Ни уютных ресторанчиков, где тебя знают в лицо. Ни кроссвордов в «Дэйли телеграф». Ни антикварных магазинчиков. Да и букинистов не останется. Никаких раритетных первоизданий. Никаких, – Кроули почти исчерпал запас знаний об увлечениях Азирафаэля, – серебряных табакерок эпохи Регентства.
– Зато после нашей победы жизнь станет лучше! – прохрипел ангел.
– Но уже не будет такой интересной. Слушай, ты ведь понимаешь, что я прав. С арфой в руках ты будешь так же счастлив, как я с вилами.
– Ты же знаешь, мы не играем на арфах.
– А мы не пользуемся вилами. Я выражался риторически.
Они пристально смотрели друг на друга.
Азирафаэль развел изящными, тщательно ухоженными руками.
– Видишь ли, наши просто в восторге от того, что конец близится. Ради этого ведь все и задумывалось. Последнее, главное испытание. Огненные мечи, Четыре Всадника, моря цвета крови и прочая морока. – Он пожал плечами.
– А потом «Конец игры, бросьте монетку»? – произнес Кроули.
– Иногда ты выражаешься так затейливо, что мне трудно уловить мысль.
– Мне нравятся моря такими, какие они есть. Так нельзя. Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.
Азирафаэль снова пожал плечами.
– Боюсь, высшая мудрость для тебя непостижима.
Ангел поежился и запахнул пальто. Над городом собирались тучи.
– Пойдем куда-нибудь погреемся, – предложил он.
– Ты приглашаешь? – хмуро отозвался Кроули.
В мрачном молчании они направились к выходу из парка.
– Не то чтобы я был с тобой не согласен, – говорил ангел, пока они брели по траве. – Просто мне предписано повиноваться. Ты же понимаешь.
– Мне тоже, – откликнулся Кроули.
Азирафаэль поглядел на него искоса.
– Да ну? – спросил он. – Ты же все-таки демон.
– И что с того? Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.
– То есть конкретные случаи неповиновения им?
– Вот именно. Забавно, да? А может, и нет. Как думаешь, сколько у нас еще времени?
Кроули махнул рукой в сторону «Бентли», и машина гостеприимно распахнула дверцы.
– Ну,
