style="font-size:15px;"> – Останься, – велел ему снова прокурор. – Тебе еще не давали такого права, чтобы ты убегал. Ты в нашей обойме, так что прошу вести себя подобающе. Это на будущее. А пока поговорим – о том, о сём, о погоде, о твоей работе… О будущей…
И прокурор принялся рассуждать на этот раз о партийном строительстве, чем вызвал слабую улыбку у Дмитрия Олеговича. Потом вдруг прошёлся по Виноградову и методам работы в его учреждении. По его словам выходило, что хоть это и тайная полиция, но в нынешнем мире, пока существует государственное устройство, без тайной полиции хоть удавись.
– Это я понимаю, – вякал в ответ Татьяноха. – С этим я согласен…
– Проблема у нас в другом, проблема у нас теперь в людях – тех самых, которым мы можем доверять. – Прокурор снял очки, положил их на стол и продолжил: – Думаешь, у меня здесь всё гладко? Куда там.
Дмитрий Олегович ловил на лету слова прокурора.
– А Виноградову с этим Жердяем, прошу тебя, не доверяй. Кто такой Виноградов?
– Сан Саныч?
– Ага, Саныч, – усмехнулся прокурор. – Он такой же Саныч, как я Уздечкин-с. Вертун, разудалая сволочь – вот кто он такой. Заставит плясать, особенно если ты попал к нему на сковородку, а заступиться за тебя некому. Так что такой мой будет совет, Дмитрий Олегович: пиши заявление на перевод в прокуратуру, пока есть возможность. Помощником по следственной части. Мне такой человек как раз нужен.
Дмитрий Олегович млел от слов прокурора.
– Будешь у нас, как это, Иудушка-кровопивушка. Войдешь во вкус – удержу не будет… А так-то нам добреньких даром не надо, потому что миндальничать некогда. Что молчишь? Неожиданно для тебя?
– Да вроде как… – пряным голосом ответил Татьяноха.
– А для меня нет. – Прокурор уставил на него удавьи глаза. – Поспешили мы с этой милицией. А теперь, – он ткнул пальцем кверху, – там бюджет урезают. Так что пиши.
Прокурор протянул руку к принтеру, вынул из лотка бумажный лист и подал Татьянохе. Тот принял лист, положил его перед собой, достал из кармана ручку, ткнулся было писать, но задумался.
– Как писать-то?
Прокурор недовольно мотнул головой и, тяжело вздохнув, достал из стола образец заявления и протянул Татьянохе.
– Пиши, как в бумаге, – сказал, – а я пока отолью…
Он грузно поднялся из-за стола и шаркающей походкой направился к боковой двери. Тем временем Татьяноха, согнувшись над столом, принялся писать заявление.
Минут через двадцать, когда заявление о приёме было уже готово, прокурор, крякая и сморкаясь, вышел из туалета и направился к Татьянохе. Взяв со стола лист, он надел очки и стал читать текст. Однако чем дольше он читал, тем выше поднимались у него брови. Под конец он не выдержал и заржал, потрясая листом.
– Ты меня уморил, собака! – гремел он.
Комкая в руках лист, он обошёл стол, сел в кресло и, опустив голову книзу, стал обречённо мотать ею из стороны в сторону.
Татьяноха
