воды налил, значит, годятся для управления государством. А ежели порожняком вернутся… сам понимаешь, Вань: дуроломы они и больше никто.
Тут призадумался царь Иван.
Было у него три сына. Старшего звали Арнольд, среднего – Бертольд. Нравились, видать, царю звучные заморские имена. Однако все в конце концов приедается. И когда родился третий сын, царь выпендриваться не стал и нарёк его по-домашнему Василием. Выросли сыновья – грех жаловаться. Балованные, правда, как вся нынешняя молодежь, но в пределах нормы. Старшие, бывало, дерзили батюшке, однако, из повиновения не выходили. А вот младшенький… тот, признаться, был со странностями: что ни день тренировки телесные себе устраивал, манускрипты пыльные по ночам читал – оттого и речи порой вел невразумительные. Государь переживал за него жутко, потому как души в нем не чаял.
– Ладно, – поразмыслив, сказал царь, – давай попробуем.
– Сто-пудовый варьянт, – обрадовался советник. – Либо омолодишься, либо цену своим отпрыскам узнаешь. Либо то, либо это.
Царь вздохнул и обратился к няньке:
– Веди сыновей, Алёна.
– Троих? – уточнила та.
– А сколько у меня их, идиётка?!
– Мне-то почём знать? – Свекольная физиономия наньки сделалась еще краснее.
– Поумничай мне тут! – смутился царь Иван. – Давай их сюда, живо!
– Где же я их возьму на ночь-то глядя?
– Стражников пошли, пусть разыщут!
С хмурым видом нянька отправилась выполнять приказ.
– Два старых придурка, – проворчала она, выходя из опочивальни.
Старший сын, Арнольд, находился поблизости. В одной из комнат царского дворца он играл с друзьями в преферанс.
– Пика, – объявил Арнольд, глядя в карты. Одет он был в шелка и бархат, по последней моде, лицо имел желчное и был столь долговяз, что возвышался над игроками на целую голову. – Ну давай, граф, смелей, – поторопил он партнера слева, кося украдкой в его карты. – Сколько можно телиться?
– Трефа, – неуверенно произнес граф.
Третий игрок спассовал.
– Бубна, – продолжил торговлю Арнольд. – Обдеру как липку.
В этот момент вошел стражник и передал приказ царя сей же миг явиться пред его светлы очи.
– Игра, похоже, накрылась, обрадовался граф. – Чертовски жаль.
Арнольд нехотя поднялся из-за стола.
– Дурит папаша, – буркнул он, бросая карты. – Прошу прощенья, господа.
В это время средний сын, Бертольд, возлежал на персидском ковре в неких апартаментах. Он был весьма упитан и в кружевной своей рубахе выглядел, как слоеный пирожок. По бокам к Бертольду прижимались две полуголые хихикающие девицы, которые хватали с огромного блюда кусочки явств и совали царскому сыну в «клювик». Глаза Бертольда были блаженно прикрыты.
– А ну, Бертик! – потребовала одна из девиц.
– Индюшатина в ореховом соусе, – уверенно объявил Бертольд. –
