style="font-size:15px;"> Черт возьми, разве за всю историю человечества была хотя бы одна женщина, которая осмелилась отвергнуть любовь короля?
Почувствовав, как больно сжалось сердце, он моментально взял себя в руки. В конце концов, какое ему дело до того, является ли прелестная графиня фавориткой Генриха или нет? Всем известно, что английские женщины обожают заводить амурные интрижки. Любой мужчина, у которого есть в голове хотя бы одна извилина, знает, что прелестные карие глазки запросто могут раньше времени свести в могилу одурманенного любовью простака.
Если выяснится, что леди Уолсингхем – любовница короля, то у Лахлана хватит ума поискать себе подружку, которая будет согревать его постель во время путешествия на родину, где-нибудь в другом месте. Он приехал в Англию в качестве официального представителя шотландской короны, и ему совершенно не хочется оказаться в Тауэре за любовную связь с королевской фавориткой. К тому же Джеймс Стюарт, узнав об этом, вряд ли обрадуется. Ведь такой громкий скандал может расстроить его свадьбу и нанести глубокое оскорбление его высокородной невесте-принцессе.
Покидая свою любимую Шотландию, в которой ему так легко и спокойно жилось, Лахлан отлично понимал, что может вляпаться в какую-нибудь неприятность.
Появиться при английском дворе – это все равно что с завязанными глазами вступить в змеиное гнездо. А ему никогда не нравилось играть в жмурки. Даже в детстве.
Глава вторая
Свечи, а их было не меньше тысячи, заливали ярким светом банкетный зал дворца Колливестон. Во всем была видна любовь Тюдоров к роскоши: все вокруг блестело и сверкало. Находясь в дальнем конце комнаты, Лахлан Мак-Рат с восхищением и завистью разглядывал окружающее его великолепие.
– Если вся эта роскошь нужна Генриху для того, чтобы поражать приезжающих к нему иностранных послов, то, должен признать, ему это прекрасно удается, – прошептал он, обращаясь к Гиллескопу Керру, который сидел за столом возле него.
– Королевская роскошь – довольно важный атрибут, с помощью которого монарх может показать, насколько твердо он сидит на троне, – понизив голос, ответил граф Данбартон. – Генрих прекрасно понимает, что помпезная демонстрация богатства помогает подчеркнуть, что право управлять страной даровано ему Богом и власть он получил законным путем. Он не забыл об этом, даже когда выделял приданое своей дочери, проявив невиданную щедрость.
– И надо полагать, все прекрасные дамы королевства с удовольствием слушают рассказы о щедрости монарха, – сказал Лахлан.
– Наверное, – согласился Данбартон, едва заметно усмехнувшись.
Музыканты сидели на деревянной галерее, которая находилась под самым потолком и тянулась вдоль всего зала. Слушая льющиеся сверху нежные звуки лир, гитар и арф, гости непринужденно беседовали друг с другом.
За главным столом, стоявшим на возвышении, под золотым балдахином сидели Генрих Тюдор и его старшая дочь Маргарет,
