Она не стремилась ни к тому, чтобы слишком нравиться мужчинам, ни к тому, чтобы вызывать нарастающую с каждым днем ревность Марты. Марта не упускала возможности повраждовать, от нее не ускользало даже самое мелкое прегрешение Элизабет, о которое можно было поточить свой злой язык. И, конечно же, она никогда не забывала, как бы невзначай, докладывать мадам о любом нарушении правил. Нет, от привилегии быть самой красивой шлюхой в борделе Элизабет с удовольствием отказалась бы!
– Вы можете пойти втроем, – прервала ее мысли мадам.
На лице Жанель появилось разочарование.
– Не задерживайтесь и смотрите ничего не забудьте! – как всегда, напутствовала хозяйка, прежде чем отпустить своих протеже. Девушки послушно кивнули, подхватили плетеные корзины и, подобрав юбки, торопливо пошли в город.
Как же хорошо было хоть на какое-то время улизнуть из-под зоркого ока мадам! Был прекрасный летний день, ласковое солнце сияло на небе. Жанель и Элизабет не снимали чепчиков, а Марта распустила свои красивые волосы, и они тяжелыми волнами упали ей на плечи. Девушки не стали надевать на рынок свою яркую вызывающую одежду, привлекавшую по вечерам клиентов. Их платья и чепчики были скромными, потому что совет запретил им всяческие украшения в общественных местах.
Это относится ко всем открыто предающимся разврату женщинам. Они должны отличаться от порядочных женщин, поэтому им запрещено носить роскошные платья, вуали, кораллы и шитье золотом, а также серебряные украшения.
Шлейфы и длинные плащи также были под запретом. Чтобы не возникало никаких сомнений, шлюхи пришивали к платью желтую ленточку. Таким образом, каждому порядочному бюргеру сразу было понятно, с какой женщиной он имеет дело. Поэтому неудивительно, что большинство встречных бюргеров пристально смотрели на них. И если женщины отступали и перешептывались друг с другом, то мужчины бросали на них похотливые взгляды и выкрикивали вслед сальные шутки. Даже стражники у Плайхахских ворот подмигнули им. Одного из них Элизабет пару раз видела в борделе. Это был неотесанный мужик с красным носом, определенно сломанным прежде. Преградив Марте дорогу, он положил ей руку на талию.
– Поцелуй меня, красавица, иначе я не смогу тебя пропустить.
– Отстань от меня, иначе будешь должен мне два пфеннига, – ответила Марта, однако улыбнулась ему, и ее голос звучал лукаво. Лицо ее сияло, но, когда она отвернулась от него, снова стало угрюмым, как обычно. Превращение было потрясающим.
– Будто солнце внезапно спряталось за темной тучей и его лучи и тепло вдруг исчезли, – тихо сказала Элизабет своей подруге Жанель.
Француженка кивнула.
– Да, для нас у нее в запасе только ругань. Но если речь идет о деле, то в мгновение ока она превращается в благосклонную королеву. Она в любой момент могла бы примкнуть к бродячим артистам и выступать с ними!
Марта нахмурилась, и ее лицо стало еще более мрачным.
– О чем вы там шепчетесь? Снова обо мне сплетничаете?
