мне поклялся вернуть прежний рост и силу! Неужто, обманул?
Парцелиус испуганно замахал руками:
– Да нет же, конечно! Как я сказал, так и будет. Ведь я самый главный знаток на свете Белой и Черной магии! Я тебе не какой-нибудь Дурбан. Этот громила только и может, что кулаками махать. Дубина стоеросовая, деревенщина необразованная…
– Эй, эй, ты того, полегче! – вмешался в разговор Дол, повернув к алхимику голову. – Все-таки Дурбан мой собрат, великан. Ты его того, не обижай всякими словами. Не то я…
Он показал Парцелиусу огромный кулак. Алхимик даже затрясся от страха, но затем сумел взять себя в руки. Подбоченившись, он гордо поднял подбородок и изрек:
– Не забывайте вы, оба – отныне меня следует называть не иначе, как великим королем Желтой страны! Вы сами меня избрали своим правителем, так что я требую к себе соответствующего отношения! И тогда я буду милостив ко всем своим подданным. Ясно?
– Королем? – встряхнул густыми волосами Дол. – Это как же? А Дурбан? Он же тоже будет править в Желтой стране. И народу у него, считай, в два раза больше, чем у нас.
Парцелиус скривился.
– Ладно, – после некоторого размышления смягчился он. – Так и быть, называйте меня пока лордом Парцелиусом. А там видно будет. Когда мы построим чудесный город на берегу Большого озера, ручаюсь, туда сбегутся все те недоумки, которые по своей бесконечной глупости увязались за этим… ну, словом, за Дурбаном. Да и сам он приплетется, никуда не денется! Потому что я самый умный и образованный из всего Сказочного народа, понятно? Меня сама старуха Виллина просила стать новым Хранителем края Торна, да я отказался.
– А это почему? – поинтересовался Дол.
Парцелиус растерялся, поняв, что слишком увлекся и в запале по-глупому соврал.
– Ну… вам этого не понять, – уклончиво ответил он. – Да и неохота мне носится взад-вперед по Волшебной стране, и охранять от всех напастей всяких там коротышек. Тоже мне, занятие для великого ученого! Я уж лучше построю себе большущий дворец, и буду там заниматься всякими чудесными-расчудесными делами.
– Какими? – спросил Дром, но Парцелиус презрительно усмехнулся и промолчал. Ему хотелось сказать, что мол, не твоего умишки это дело, железная букашка, но он удержался от этих резких слов. На Дрома он имел большие виды, и потому ссорится с бывшим железным великаном ему не хотелось.
Пройдя вдоль опушки леса, путники вступили на холмистую равнину. Ее устилали золотистые травы и необычайно крупные цветы, преимущественно алого и синего цветов. В горячем воздухе плыли сильные, приторные ароматы, и от них у Парцелиуса разболелась голова. Лешие, гномы и тролли еще больше замедлили шаг – они не очень любили яркий солнечный свет. Зато джинны заметно приободрились, и затянули какую-то протяжную песню. Как не прислушался Парцелиус, он не смог понять ни слова.
– Варвары все эти сказочные существа, – пробормотал
