на четвертый этаж. Едва она вошла в квартиру, как открылась дверь кухни и навстречу ей вышел Хопкинс. Рукава у него были закатаны, он был одет в передник, как бывало всегда, когда он колдовал над одним из своих вкуснейших блюд.
– Добрый вечер, мисс Виктория. – Дворецкий приветствовал ее почтительным кивком и помог снять пальто. Его присутствие действовало на Викторию успокаивающе, и девушка почувствовала, что встреча с сэром Френсисом Сандерлендом уже не настолько пугает ее. – Ужин почти готов. Сядем за стол или вы хотите сначала немного отдохнуть? – Так Хопкинс тактично давал ей понять, что выглядит она просто ужасно.
Виктория не была голодна, однако ей очень хотелось чего-то привычного и успокаивающего, вроде общества Хопкинса.
– Я только быстро сниму шляпку и немного освежусь, – произнесла она.
– Отлично, мисс, – поклонился Хопкинс.
Когда спустя некоторое время Виктория вошла в кухню, Хопкинс уже снял передник и был одет в свою обычную черную визитку[4]. В чугунной печи, которую можно было топить и газом, и дровами и которую одновременно можно было использовать в качестве духовки, горел уютный огонь. Один конец длинного двенадцатиметрового обеденного стола – предполагалось, что за ним будет обедать целая орава слуг – был застелен накрахмаленной скатертью, на которой стояли фарфоровые тарелки, хрустальные бокалы и серебряные столовые приборы. Хопкинс зажег керосиновую лампу, поскольку использование электрического света, который вообще-то был в этой квартире, стало слишком дорого для их бюджета, и его следовало расходовать очень экономно. Как обычно, горели две свечи в до блеска отполированных серебряных подсвечниках. Одна-единственная роза в хрустальной вазе склонила головку над изысканно уложенными салфетками и мисочкой на плите для подогрева блюд.
Поскольку отопление столовой они позволить себе не могли, Хопкинс упрямо пытался поддерживать определенный стиль в кухне.
– Мисс… – он пододвинул ей стул, а затем снял крышку с мисочки и поднес к ней, чтобы она сама могла положить себе сколько захочет. – Я приготовил макароны по-королевски.
– Пахнет просто восхитительно, Хопкинс.
То, что блюда стояли на столе, а не на буфете, отражало их финансовую ситуацию. Виктория с трудом сумела убедить Хопкинса садиться за стол вместе с ней, с тех пор как не стало отца, вместо того чтобы просто подавать. Привыкал слуга к этому тяжело. Ее предложение называть его «мистером Хопкинсом», а не просто Хопкинсом он вежливо, но решительно отклонил, поскольку для него это было несопоставимо с должностью дворецкого. Садясь напротив нее на табурет – стул со спинкой измял бы фалды его визитки, – он всегда выглядел немного напряженным.
В молодости Хопкинс, должно быть, был очень привлекательным мужчиной. Даже сейчас, когда ему было шестьдесят восемь лет, он со своими ярко-голубыми глазами и серебристо-седыми, аккуратно подстриженными волосами источал очарование
Укороченный сюртук.
