это рискованно, но я согласна на любой риск, лишь бы узнать правду.
– Я буду об этом молить Бога, Рут. Я не могу обещать большего.
«Молитесь, сколько вам угодно, – подумала я. – Главное, поищите в интернете».
Мои сменные надзиратели уехали. Мои мальчики вернулись. Третий в полвосьмого утра учудил проверку сигнализации. Сирена завыла, разносясь эхом по всей долине. Что-то среднее между сиреной воздушной тревоги и зазыванием на молитву. Аноним плюхнулся перед экранами и принялся играть в компьютерные игры, пока «сержанта нет». Мне хотелось повидаться с Мальчишкой. Наконец он постучал ко мне в дверь, чему я была очень рада.
– Доброе утро.
– Вернулись. Я даже не заметила, как другие уехали.
– Как воры в ночи, – пошутил Мальчишка. – Я кое-что вам принес. Вернее, если уж начистоту, это мама попросила вам передать.
– Ваша мама?
– Да. Я рассказал о вас родителям, и мама собрала что-то вроде посылки от Красного Креста.
Мальчишка протянул мне обернутую клейкой лентой посылку величиной с обувную коробку. В одном уголке аккуратным почерком было выведено: «Всего наилучшего! Эндрю и Хелен».
– Можно ее сейчас открыть?
– А почему бы нет?
Я уселась на ступеньках крыльца и сняла с коробки крышку. Там оказалась баночка с джемом, CD-диск «Десять величайших хитов классической музыки», эссенция для ванн и несколько пакетиков с семенами.
– Эссенция для ванн – из старых запасов, но мама сказала, что пользоваться ею еще можно, так что берите, – садясь рядом, сказал Мальчишка. – Она хотела вас немного порадовать.
Я кивнула, не совсем зная, что сказать, а потом попросила его передать матери спасибо.
Это страшное прозрение было подобно волне, которая накрывает ребенка у кромки прибоя и сбивает с ног. Как же просто поверить, что всем наплевать, а мне наплевать на них! Насколько же труднее осознать правду, осознать, что мне не наплевать на Мальчишку, а ему, судя по всему, – на меня, осознать, что матери любят своих детей, а дети – родителей.
– Вам бы понравилась Энджи, – сказала я Мальчишке. – Если она когда-нибудь приедет, вы сами увидите.
– Она любила путешествовать? – спросил он.
О да, она была той еще путешественницей. Я согласно кивнула:
– Она то приезжала, то уезжала.
Да уж… Экстравагантные приезды в Велл… экстравагантные отъезды…
Нечто вроде шестого чувства подсказало мне, что у нас гости. Сколько бы ни было лет детям, у матерей очень чуткий сон. Они просыпаются от малейшего признака тревоги, будь то тихий плач, раздающийся из колыбельки как следствие ночного кошмара, или скрип ключа в замке и стук каблуков по ступенькам в поздний час, гораздо позже условленного срока возвращения домой. Я напрягла слух, желая понять, что же меня разбудило. Я окинула взглядом бесформенные в темноте углы спальни. Ничего подозрительного. Лишь сердце мое громко стучит
