естественные силы – разумно направлены, и только… Итак, мы имели дело с материей, теперь вы увидите явление духа!
Он опустился в кресло и ударил жезлом в пол.
Доктор Герье, несмотря на его уверения, так сразу не хотел признать естественность того, что случилось перед его глазами: это было слишком необыкновенно.
Теперь, впрочем, некогда было раздумывать, потому что обещали еще что-то новое и, может быть, еще более интересное.
На стук жезла служители внесли в зал носилки, на которых лежало что-то, или, вернее, лежал кто-то, окутанный белою пеленой, потому что под этой пеленой как будто очерчивался абрис человеческого тела.
В пелене было одно только отверстие, приходившееся к левому боку тела.
Носилки внесли и поставили за столом, на пол, перед сидевшими магами – так доктор Герье мысленно называл одетых в синее и красное людей, производивших такие невероятные опыты.
Главный опять стукнул жезлом – и свет в зале померк до полной темноты.
Вместе с этой темнотой наступила полная тишина.
Что делалось в этой темноте и тишине – Герье не мог ни увидеть, ни догадаться. Но только через некоторый промежуток времени приблизительно в том месте, где стояли носилки, блеснуло что-то и стал обозначаться неясный, странный и неопределенный белый туман, как будто в темноту упала откуда-то капля света и стала, расползаясь, расплываться по ней.
Сначала туман светился тускло, но затем поле его становилось шире и свет делался яснее. Сквозь его проясненную прозрачность виднелись освещенные его отблеском неподвижные фигуры магов, виднелись носилки, над которыми клубился этот туман, и вырисовывался темный профиль большого стола.
Туман начал сгущаться, то есть, собственно, не туман, а свет, сосредоточенный в нем, и из бесформенного, расплывчатого стал, колеблясь, как дым, принимать более определенные очертания.
Сначала эти очертания клубились, как облако, потом, вытягиваясь кверху, приняли контуры человеческого тела, и вскоре доктор Герье увидел прозрачную, светящуюся молодую девушку; он чуть не крикнул от охватившего его чувства восторженного смятения, которое является у человека, потрясенного чем-нибудь неожиданно прекрасным. Лицо сквозной, светящейся молодой девушки было необыкновенно красиво, но этого было мало. Доктор Герье узнал в ней ту, которую видел сегодня у Августы Карловны в истерическом припадке.
– Да не может быть! – почти вслух вырвалось у него.
И он ощутил, как быстро забилось его сердце и как вся кровь прилила к голове.
Голова у него закружилась, он, сам себе не отдавая отчета, поднял руки и закрыл ими лицо.
Состояние его было близко к обмороку.
XVII
Что было потом – доктор Герье не помнил.
Когда он очнулся, перед ним стоял Степан Гаврилович.
Занавес над барьером ложи был спущен, ложа опять освещалась из маленького отверстия наверху; в дверях был широко и весело улыбавшийся Варгин.
