следователь Хлысталов версию о «Егорове»? Зафиксирован ли «побег» Есенина в «Журнале наблюдений над больными» или в истории болезни? Ведь все это очень легко проверить.
Вообще, заметим здесь, такими голословными утверждениями полны большинство расследований причин гибели Есенина. Есть четкое правило, что историк работает на основе первичных документов, источников, равно как и эксперт опирается в своих выводах на результаты экспертиз, на акты, исследования, то есть на материальные доказательства, а не на пустые предположения и нелепые фантазии. Увы, в случае с Есениным все оказалось иначе: кому-то очень хотелось представить его смерть результатом «заговора»
А вот еще одно забавнейшее утверждение о том, что Есенин скрывается в «неизвестном направлении из больницы». Вообще-то 7 декабря Есенин отправил из Москвы ленинградскому поэту В. Эрлиху вполне открытую телеграмму: «Немедленно найди две – три комнаты. В 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй. Есенин». Здесь ясно указаны и даты, и место. Вот таким образом Есенин «исчезает в неизвестном направлении».
Т. С. Есенина, дочь С. А. Есенина и З. Н. Райх, ссылаясь на строго документальную книгу английского литературоведа Г. Маквея, пишет: «В книге опубликована история болезни, составленная в психиатрической клинике Первого Московского университета, куда поэт был помещен 26 ноября. Обследование показало, что серьезных физических недугов у него не было, в том числе и туберкулеза, который раньше у него подозревали. Недомогания, простуды (они упоминаются во многих письмах), кашель, одышка могли объясняться неправильным образом жизни, неумеренным курением и употреблением алкоголя. В то же время в числе симптомов значится делириум тременс (по-русски – белая горячка) и галлюцинации с ноября 1925 года. Окончательного диагноза нет, Есенин не закончил курса лечения, покинув клинику 21 декабря».[5]
Признаюсь, что диагноз «белая горячка», поставленный при поступлении, меня как врача несколько смущает. Ведь уже на следующий день Сергей Александрович пишет письмо своему другу П. И. Чагину: «Дорогой Петр! Пишу тебе из больницы. Опять лег. Зачем – не знаю, но, вероятно, и никто не знает. Видишь ли, нужно лечить нервы, а здесь фельдфебель на фельдфебеле. Их теория в том, что стены лечат лучше всего, без лекарств. Все это нужно мне, может быть, только для того, чтобы избавиться кой-от-каких скандалов…»[6] Подобное письмо, абсолютно логически связное, не может быть написано не только в состоянии «белой горячки», но и даже вскоре после выхода из нее.
К тому же существуют и другие обстоятельства, которые следовало бы принять во внимание.
Сохранился поразительно интересный рассказ А. Кондратовича – заместителя И. Т. Твардовского по «Новому миру». А. Кондратович 1 декабря 1967 г. записал в своем дневнике: «Умер Иван Максимович Зыков. Иван Максимович был человек талантливый редкостно. Знал он так много и столь неожиданно интересного,
Согласие. 1991. № 4.
Лысцов И. Там же. С. 60.
