обычно под ней подразумевался бифштекс в кляре или сом с кукурузными оладьями. Среди знакомых Мэтта не было кухарок, которым могло прийти в голову сочетать печенку, жареных голубей и маринованный виноград.
Она показала ему пруд, рассказала о карпах кои, зимой впадающих в спячку, и пожаловалась, что пруд придется обнести решетчатой оградой, чтобы уберечь от енотов.
Остановившись у ограды сада, она показала Мэтту кусты крыжовника и смородины: ни те ни другие ягоды он ни разу не пробовал.
Чем больше она говорила, тем сильнее озадачивала его. Некоторые слова она произносила странно, не по-американски ставя ударения и выговаривая слоги, называла георгины далиями…
– Вы научились всему этому в Кентукки? – осторожно спросил он, когда они миновали сарай и углубились в лесок рядом с домом. – Наверное, выросли на ферме?
– Нет, – ответила она, – не на ферме. В обычном пригороде. Вы только посмотрите! Прелесть, правда?
Она смотрела на старую яму для костра посреди поляны, и Мэтт понял, что она опять увильнула от вопроса.
При виде ямы Мэтт заулыбался.
– Мы с братом однажды вечером чуть было не устроили здесь пожар.
– Расскажите.
– Да нечего рассказывать – обычные детские шалости. Мы с Риком набрали сухих веток, обрызгали из баллончика для заправки зажигалок и кинули пару спичек. Получился взрыв. – Припоминая его, Мэтт покачал головой. – До сих пор не понимаю, как мы уцелели. Не знаю, что бы с нами стало, если бы вдруг не начался ливень.
– Ваши родители, наверное, рассердились.
– Мама так ничего и не узнала. Она работала допоздна, присматривать за нами было некому. – Он сделал паузу, ожидая, что Бейли задаст вопрос, как сделал бы на ее месте всякий, но она молчала, и он продолжал: – Отец ушел от нас, когда мне было пять, а Рику три года.
– Сочувствую. – Бейли подняла голову, заглядывая ему в глаза, но он поспешил отвернуться.
– Это давняя история. А как ваши родители?
Она свернула на тропинку.
– Отец умер, когда мне было четырнадцать, мама – в прошлом году, но у меня есть сестра.
– В Кентукки? – уточнил он.
– Да, – ответила она так коротко, что он понял: продолжать расспросы бесполезно.
Но холодный тон не обескуражил Мэтта.
– Если вы росли не на ферме, откуда же вы так много знаете о растениях, особенно садовых?
Бейли повернулась к нему, собираясь что-то сказать, но передумала и только вздохнула.
– Неужели в этом городе принято задавать столько личных вопросов?
– А как же! – жизнерадостно отозвался Мэтт. – Здесь все про всех все знают. К примеру, в городе даже дети посвящены в подробности моей личной жизни.
Бейли рассмеялась.
– И знают про фифу, на которой вы были женаты?
– Узнаю
