из которых складывались биографии великих учителей ушу. Практически все они повторяют жития «истинных людей» – даосов, нередко им приписываются подвиги буддийских святых. Часто они совершали одни и те же поступки, например, могли передвигаться, не касаясь ногами земли, оставались неуязвимыми для ударов мечей и копий.
Образ учителя, традиционный для Китая, европейцу может показаться парадоксальным. Это – не прекрасно сложенный атлет, не мыслитель, говорящий четкими и меткими афоризмами, что предусматривается канонами греко-римской красоты и мудрости. Это и не силач, внушающий ужас и поклонение своими подвигами. Внешний облик легендарных мастеров – Бодхидхармы, Чжан Саньфэна зачастую просто безобразен. У одного огромные уши, нечесаные волосы до земли, другой – хром и отвратителен на вид, третий – груб и невыдержан.
Разумеется, не стоит считать, что каждый учитель ушу именно таков. Речь идет об образе, о метафоре, о собирательном персонаже легенд. И этот образ учителя – уродливого и насмешливого – несомненно, создание народной культуры, реакция на вычурность и подчеркнутое благородство чиновников—конфуцианцев, на их самовозвеличивание. Народная культура отреагировала на элитарную культуру созданием некого «антисоциального» образа учителя, поклоняясь ему не меньше, чем богам и духам. В деревенских школах ушу до сих пор рядом с изображениями духов очага устанавливается посвященный мастеру школы алтарь, на котором регулярно возжигаются благовония перед табличкой с именем мастера. Поклоняются даже не столько ему, сколько тому, что он воплощает, равно как культ предков в Китае есть символ служения всей «высокой древности» и миру духов.
Мастер-учитель в китайской традиции противоположен обыденному порядку вещей, он «не таков», он обратен привычности. Что и выражается в подчеркнутом юродстве легендарных мастеров. Они должны быть противоположны не только канону красоты, но и обучения. Предания рассказывают, как учит наставник ушу – не по писаным наставлениям и не объяснениями, но парадоксами (такую парадоксальность мы встречаем в чань-буддизме), даже странными выходками: то непоколебимым молчанием, то пронзительным криком. Он заставляет ученика то рубить дрова вместо изучения ударов, то часами наблюдать за падающими каплями воды. Поведение мастера ушу сближалось с природной естественностью, спонтанностью действия «вне мысли».
Такая типизация – отнюдь не насильственное обезличивание. Она лишь подтверждает то, что наставник действительно принадлежит традиции.
Вечный учитель
Для китайской традиции учитель-шифу выступает в двух ипостасях. Его явленная сущность – смертный человек с конкретным именем и обликом, обучающий тому, чему научил его учитель. В то же время, по преданию, одни учились у бессмертных небожителей-сяней (Дун Хайчуань), другие обрели свои знания во сне, когда им явилось божество (Чжан Саньфэн), третьи обучались у животных, наблюдая за их повадками (создатель стиля богомола Ван Лан). Так или иначе свою мудрость
