окруженного апельсиновыми садами, он выезжал всего несколько раз. Почему он выбрал именно Реховот, никто толком не может объяснить до сих пор. Я думаю, что моя «История реховотской крепости» немного приоткроет завесу.
Руководители еврейского ишува не придавали движению психометристов большого значения. Им казалось, будто оно целиком принадлежит старым городам Европы, где на пыльных чердаках, под высокими черепичными крышами гнездятся сумерки средневековых страхов.
– Меняющий место меняет судьбу! – Бен-Гурион, посмеиваясь, приводил психометрическую поговорку и продолжал:
– В новой стране не будет места суевериям! Мы строим свою судьбу на прочной основе труда и воли.
Приезд Х. сразу изменил расстановку сил. Он означал, что центр психометрии перемещается в Эрец-Исраэль, а значит, сюда потекут не только сотни и тысячи психометристов со всего мира, но и деньги, много денег.
Через несколько месяцев Бен-Гурион приехал в Реховот. Мастер жил в небольшом домике, почти на окраине, неподалеку от развалин восточной башни цитадели. Роскошный автомобиль руководителя ишува, сопровождаемый двумя джипами с охраной, остановился перед домиком, секретарь бодро выскочил из машины и постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, уже настойчивее. Тишина. Секретарь недоуменно оглянулся: день и час встречи был оговорен за несколько недель.
– Давайте я попробую, – предложил Бен-Гурион.
Он выбрался из глубины автомобиля и подошел к двери. Секретарь почтительно отступил на несколько шагов. Дверь тихонько приоткрылось, Бен-Гурион с трудом протиснулся в образовавшийся проход, и дверь встала на свое место.
Встреча заняла немногим более часа. О чем точно шел разговор никто не знает. Обе стороны многие годы предпочитали отмалчиваться. Известны лишь несколько эпизодов.
В самом начале встрече Бен-Гурион спросил у Х. чего он, собственно, ищет в Эрец-Исраэль.
– У меня есть программа-минимум и программа-максимум, – ответил Мастер. – Минимум, чтобы вы не стаскивали с меня картуз психометриста, максимум – чтобы вы надели его на свою голову.
Середина разговора – сплошной пробел. Ни в одном архиве я не отыскал ни одного упоминания. Зато многие приводят концовку.
– На востоке есть правило, – сказал Х., – когда два верблюда подходят к узкому мосту, дорогу уступают более нагруженному. Мы полны и пойдем первыми.
Бен-Гурион улыбнулся и протянул руку. Мастер приотворил дверь, выпуская гостя: больше они никогда не виделись, но после этой встречи отношение руководства ишува к психометристам значительно улучшилось.
Я застал Главного Мастера уже глубоким стариком. На правах слушателей реховотской школы, наш курс один раз в месяц приходил к нему домой. Мы делали упражнения в небольшом зале, Мастер сидел в кресле, укрытый шотландским пледом, и как будто дремал. Через полчаса мы уходили, но на прощание выстраивались в ряд возле Мастера и по очереди жали ему руку. Иногда он задерживал руку в своей
