бы вести дневник. Это был бы самый скучный документ в мире. Каждый день одно и то же.
– Я когда-то вела дневник, – вспомнила я. – Когда моя жизнь была интересной. Хотя невозможно перечитывать свой дневник, верно? Во всяком случае, без раздражения. Но твоя работа, должно быть, все-таки приносит тебя удовлетворение?
– Угу. Иногда. Надо только правильно настроиться. У меня все время включено радио, «Би-би-си-6», так что постоянно играет музыка, а еще – и это ключевой момент – мой парень всегда рядом. Лори тоже работает на дому, так что мне не скучно. Мы оба любим музыку. У нас маленький уютный мир. Кому-то такая жизнь покажется скучной, но меня устраивает.
Я вручила ей бокал «Просекко».
– Будем здоровы, – сказала я.
– Будем, – откликнулась она.
Я сделала глоток. И в тот же миг поняла, что могу однажды пристраститься к алкоголю. С моим ритмом жизни неудивительно завести привычку выпивать каждый день после полудня.
– То есть вы только вдвоем? – спросила я. – Как мы. Только Сэм и я.
– Да. Втягиваешься в свой собственный маленький мирок, правда?
– Ты не находишь, что он становится удушающим?
– Думаю, что в душе я отшельник, а Лори и того больше. Я, он и кошки. Это не для всякого, но нас устраивает. Родись я в другую эпоху, из меня бы вышла отличная монахиня в закрытом ордене или пустынница, живущая в пещере на склоне горы.
– Ты и живешь в своей пещере в Будоке[6].
– Да.
– Но не одна.
– Нет.
– Сколько кошек?
– Только две. – Айрис поймала мой взгляд. – Ты думала, я отвечу «восемнадцать»?
– А вдруг.
– К счастью, до этого не дошло. Дездемона и Офелия. Наши трагические героини. Они не чужды драматизма. Мне этого хватает.
В комнату, тяжело ступая, вошел Сэм.
– Добрый день, дамы. – Его простая белая футболка прилипла к потному телу. Только Сэм станет носить простую белую футболку. Джон Траволта в подобном облачении выглядел хорошо, но на моем муже это кричало о недостатке воображения.
– Сэм. – Я встала и положила руку ему на плечо. Внезапно меня молнией поразило осознание, насколько часто я так к нему прикасаюсь. Знак расположения, но расположения минимального. – Сэм, это Айрис. Айрис, мой муж Сэм.
Он протянул ей руку, чтобы обменяться рукопожатием, но она встала и поцеловала его в щеку.
– Вы познакомились на пароме, – сказал он, – по словам Лары. Вижу, вы пьете эту штуку с пузырьками!
Айрис что-то вежливо ответила, а я отвлеклась на звонок своего мобильника. Его старомодный рингтон вспорол пространство, и я ринулась к нему. Мой телефон редко звонил.
Посмотрев на дисплей, я выбежала на балкон. Мое сердце пустилось вскачь.
– Леон. – Я крепко затворила за собой дверь. Воздух холодный, но бодрящий. – Как
Деревня в Корнуолле.
