с ним вдвоем по ночному Парижу заставили ее грудь преисполниться страстным томлением, даже соски напряглись до боли.
– Насчет такси для нас… – решительно начала она.
– О, давай пройдемся! – Он опять усмехнулся. – Дождь кончился. Да и температура выше нуля. – Когда они вышли на Елисейские Поля, Патрик развел руки в стороны, как бы желая обнять всю огромную, широкую улицу от сверкающей великолепной Arc de Triomphe[38] до Obélisque[39] на Place de la Concorde[40]. – Ночь наша.
– В квартиру я тебя не приглашу, – холодно и непреклонно сказала Сара.
Свет автомобильных фар двигался по мостовой золотыми лентами, отражение которых сверкало в его глазах.
– Sarabelle, – укоризненно произнес Патрик. – Тебе не приходило в голову, что я и сам могу жить в Девятом округе?
Ее сердце резко упало, стыд зашипел в ней, опаляя кожу. Надо же было так опростоволоситься! Вспыхнула ярость – на него, на себя. Сара чувствовала себя так, будто нечто правильное и совершенное было совсем рядом – стоило лишь руку протянуть, и она могла бы получить это, если бы знала как. И если бы только он не отдалял это от нее, словно уволакивал ленточку от кошки, играя с ней.
Патрик опять усмехнулся:
– А поскольку мне хочется выглядеть галантным в твоих глазах, то вряд ли я вынудил бы тебя произнести неуклюжее и прямолинейное приглашение.
Она приподняла подбородок и нахмурилась.
Он засмеялся:
– Sarabelle. Не волнуйся ты так. Я хоть раз дал повод предположить, что могу причинить тебе боль?
Ну, так… примерно восемь раз – каждый чертов шестнадцатичасовой рабочий день.
– Sarabelle, – опять засмеялся Патрик, протянул руку и быстрым прикосновением разгладил складочку между ее бровей. – Не волнуйся. Со мной ты в безопасности.
Хотя все зависит от того, как понимать безопасность, думал Патрик, держа руки в карманах. Ему так хотелось обнять Сару за плечи, что мышцы рук сводило от напряжения. Но была в его теле часть, с которой совладать было не так просто – внизу живота ему было чертовски больно.
Если безопасность означала такое радостное обладание друг другом, что при одном лишь взгляде на него ее трусики будут становиться влажными, – то да, она в безопасности.
Если безопасность означала, что она будет каторжно работать по шестнадцать часов, зная, что человек, который ею руководит, будет касаться каждого сантиметра ее лунно-бледной кожи; что его руки, направляющие ее руки, когда надо правильно уложить карамельную спираль, скользнут глубоко в нее и принесут ей наслаждение, а она, глубоко дыша, будет вскрикивать и обнимать его, – то да, она в безопасности.
Если безопасность означала, что он подойдет к ней сзади, чтобы достать что-то из шкафа, а по ее спине побегут мурашки воспоминаний о его поцелуях, и она превратится в горячую расплавленную массу желания, – то да, она в безопасности.
Если
Arc de Triomphe – Триумфальная арка (
Obélisque – Луксорский обелиск Рамсеса II (
Place de la Concorde – площадь Согласия (
