изумлённо открыл рот. Я разглядываю Павлову, которая не устаёт меня поражать.
– И – где водили, если не секрет? – спрашиваю я.
– Не секрет. На треке, в Крылатском. У папы, – нехотя признаётся Павлова.
– И – кто же ваш папа?
– Автогонщик. Пилот. – Павлова отворачивается. – В своё время выступал за сборную, а сейчас преподаёт.
Вадим присвистнул.
– Потрясающе, – киваю я. – И что, у вас, к нашему всеобщему счастью, водительские права с собой есть?
– Есть. Всегда ношу.
– Зачем?
– На всякий случай. Вам только надо будет доверенность мне написать, на бумажке и от руки.
Шевелёв восхищённо взирает на Павлову. На секунду оборачиваюсь и ловлю невозмутимый взгляд прозрачных, как вода, глаз.
– Знаете, Наталья Борисовна, а ведь я не ошибся с вами тогда, на собеседовании, – очень тихо говорю я, – вы действительно полны сюрпризов… Ладно, ваша взяла. Я пью с Ивантеевым, Вадим на подхвате, а вы везёте нас обратно. А теперь удивите меня ещё кое-чем.
– Чем?
– Расскажите, как сбавить себестоимость плат для микропроцессоров?
«Балерина» на секунду задумывается, и на её губах мелькает понимающая улыбка:
– Так вот почему вы решили сегодня поехать на завод? Чтобы завтра иметь козыри перед заказчиком?
– Touché! – улыбаюсь я.
– Что? – Павлова хмурится.
– Я говорю, не в бровь, а в глаз. Угадали, Наталья Борисовна.
Остаток пути мы проводим в дружелюбном согласии и в мозговом штурме, в результате которого «балерина» получает задание провентилировать ситуацию с оболочкой плат. Вадим конспектирует вопросы, ответы на которые мы должны стрясти с «именинника», я выруливаю к Калуге. При виде бело-зелёной вывески «Сбербанка» прижимаюсь к обочине и отстреливаю ремень безопасности. Поворачиваюсь к Павловой:
– Сколько денег с карточки снимать?
«Балерина» называет сумму, из чего я делаю вывод, что у директора завода неплохие вкусы. Выхожу из машины, Вадим выпрыгивает следом за мной, вытаскивает сигареты и с удовольствием закуривает. Павлова топчется рядом, изучая окрестности. Обхожу автомобиль, выдёргиваю из багажника сумку.
– Наташа, – зову я.
При звуках своего имени «балерина» медленно поднимает на меня глаза. Она смотрит так, словно пытается установить между нами связь. Точно уже лежит подо мной. Я моргаю, и наваждение рассеивается.
– Наташа, вы умеете писать доверенности? – откашлявшись, спрашиваю я.
– Да, – кивает Павлова.
«Вот интересно, – мелькает в моей голове, – а чего она не умеет?»
И мне впервые становится по-настоящему любопытно, а какая она, эта Павлова? Что крутится в ней? Что тикает, что заставляет дышать?
– Наташа, пишите доверенность.
– И вы доверяете
