как у нашего Антилюба?
И Фома, (так будем называть его для краткости изложения в дальнейшем) терпел, не отвечая злом на зло, а напротив, стяжая в себе странную Небесную Силу, которая, впрочем, до поры до времени никак не проявляла себя. Потому, что, и Фома знал об этом, ещё не пришло время для её проявления.
Он ждал, когда на других планетах, в том числе и на далёкой Земле, наступит Квантовый Переход. Следует пояснить несведущему читателю, что это – особый период, когда происходит качественный скачок в развитии целых народов с переходом на более высокую ступень развития.
Да, Фома не просто ждал этого часа. Он, при помощи молитвенной практики, длительного безмолвного предстояния перед Единым Отцом Небесным стяжал Святую Силу в самых глубинах своего сердца, чтобы употребить её, когда понадобится помощь для такого перехода. И этого стяжания нельзя было не заметить даже со стороны.
На фоне унылых, серых, безрадостных лиц жителей Люциферании сияние лица Фомы как нельзя лучше отображало его внутреннее состояние умиротворённости и спокойствия. И эта тихая радость у всех, с кем он общался, вызывала только раздражение и зависть.
Дошла эта весть о странном перерождении внешности опасного отступника от веры в единого покровителя мира сего и до самого Недолюба. Доносчики говорили, что лицо Фомы богообразнее облика самого владыки. А, следовательно, этот возмутитель уж явно готовит какой-нибудь переворот и метит на его место, чтобы и самому обладать властью над всем миром.
И подобные доносы, следует отметить, каждый раз вызывали целую бурю негодования у правителя. Узнав о существовании нового вольнодумца, он рвал и метал, требуя немедленно доставить наглеца и смутьяна в свой главный правительственный дворец.
И вот уже Фома, изрядно поколоченный особо рьяными слугами, в изорванном рубище, со связанными назад руками, предстал перед Недолюбом. И что же величественного в этом простолюдине обнаружил повелитель мира? Да ничего! Ну, какой из него может быть вождь народа? Ха! Какое там обладание властью?! Холоп, он и есть холоп! Разве что едва уловимая усмешка, стирающая с лица присутствие страха, возникающего у всех подданных при одном только взгляде на повелителя мира… Вот это его и смутило!
– Развяжите его! Чему ты улыбаешься, мужлан? Как твоё имя? Отвечай быстро!
– Ты же знаешь, владыка мира сего, что имя моё Фома, а прозвище – «Безродный». Потому, что ни отца, ни матери я не помню. Ибо забрал ты их в свои подземные чертоги только за недостаточно низкий поклон при упоминании имени твоего. Ты не позволил им даже умереть, чтобы воскресли их души вновь после мучительной казни. Ты, повелитель, владеешь этим миром безраздельно. Но тебе ли не знать, что даже в царство тьмы способен проникнуть Луч Света.
При этих словах Фомы лицо Недолюба, быть может, впервые в жизни исказилось страхом.
– Ты,
