нож приставив к горлу у дороги,
Прохожим ночью не дает пройти,
Но пробил славный час святого искупленья,
И как бы ни старался укрыться и уйти,
Пират, убийца, вор или мошенник,
Отцеубийца иль бандит,
Он вышел из дворца иль из лачуги,
Находит руку он холодную, как меч,
Которая кладет на плечи плащ ворюге,
На шею обруч одевает наконец.
Встает заря, для них она печальна.
Подъем! Бредут, неведомо куда,
И цепь зашевелилась неслучайно,
И манит: я, мол, здесь, иди сюда!
Они идут под палками в оковах,
В лохмотья превратились их штаны,
Таща постыдный пурпур свой греховный,
Унижены, сердиты и страшны.
Босые ноги, шапки над глазами,
С утра уже усталый, мертвый взгляд,
Они работают, ворочают камнями,
Без перерыва, и сегодня, и всегда.
Дождь или солнце, лето иль зима,
Сияет лето или хлюпает январь,
Все решено, судьба их свершена,
На нарах воспоминать, что было встарь.
Когда надсмотрщик по головам считает,
Они по двое заберутся на понтон,
Согнувшись, от позора замирает
Душа, под этим гнетом жалок он.
Мысль неуемная скользит еще порою,
Живые мертвецы и вечные рабы,
Они ползут, кнут получая, как изгои,
Как оскорбление мужчины и судьбы.
III
О, город, покрытый позором и славой,
Где вновь осужденных обрили навек,
С тобою, Тулон, здесь прославился дядя,
Племянник твой здесь завершает свой век!
Иди же, проклятый племянник двурушный!
Твой дядя великий, на ком позор твой,
Он сам заряжал теми ядрами пушки,
А ты его еле волочишь ногой!
III. Сюда идите! Здесь скопленье прихожан
Сюда идите! Здесь скопленье прихожан,
Благословенья ждут десятки горожан;
Вон нищий, старый, и урод, и сплетник.
Святоши местные, всем тумаков отвесив,
Ведут нас к небесам. Гримеров бледный рой
Души Иисуса, здесь мошенников с лихвой!
Из древней Византии вы вспомните ли весть
Про Иоанна Златоуста, императрицы месть?
Они могли б и Ювенала воспевать в газете,
Им все равно, как журавлю с вальдшнепом.
Цитируют великих: Вольтер, Руссо, Дидро —
Перед судьей духовным. Понять нам не дано.
И Эскобара шлют посылками хлыщей
Церковным сторожам за несколько грошей.
И с иезуитской хитростью своим дешевым мылом
