«почётного гражданина»: городская Дума в список внесла, но из-за революции утвердить не успела. Семья Колядуцких разрослась; по традиции большинство мужчин занимались военной и гражданской медициной. Но были среди них и моряки, и учёные, и даже священники. Советская власть подмела очередного «профессора Преображенского» в 1919 году, хотя он, будучи на четверть немцем, во время Первой мировой войны чурался любых намёков на политику. Случилась обычная история: арестовали – не вернулся. Бабка Тамара с тогда 9-летним отцом Мирослава Леонидом на руках, приняла непростое, но верное решение: сменить фамилию, бросить роскошную квартиру в Питере и уехать от греха подальше, куда глаза глядят. До конца жизни она мечтала вернуться в Петербург. Не удалось; завещала внуку.
В хаосе революционного и послереволюционного времени искать родственников оказалось весьма затруднительно. Посылаешь человеку письмо – оно идёт три месяца; ответа ждёшь полгода. Посылаешь второе – а человек расстрелян или в тюрьме. А чаще пропал без вести, и помощи не жди. Мыкались 5 лет; в итоге приткнулись в Кургане. Леониду уже 14 было, но школьную программу он догнал быстро. А в 1927 году его жизнь вновь сломалась: из-за неясного социального происхождения дорога в университет оказалась закрыта. Клеймо «бывшего» и «сына репрессированного» мать с него правдами и неправдами сняла. Но советской власти этого оказалось мало. Даже в армию Леонида не взяли, хотя он туда рвался. Пришлось талантливому юноше идти работать в городскую больницу: сначала простым санитаром, а потом фельдшером.
Неизвестно, как сложилась бы судьба Леонида Колядуцкого, но любовь спасла его. Встретил в больнице симпатичную медсестру и влюбился без памяти. Тем более что у Людмилы та же история, только хуже. Она была настоящая панночка известного польско-белорусского рода. В прежние времена брак с Колядуцким стал бы мезальянсом на грани допустимого. В новых реалиях союз и смена фамилии социальный статус «панночки» парадоксальным образом повышал. Поэтому ссыльные дядя и тётя Людмилы, у которых она жила (родители давно сгинули в огне революции и гражданской войны), прикрутили фитилёк польского гонора и благословили молодых. Бабка Тамара тоже радовалась, хотя и видела, что сын любит невестку больше, чем она его. Свадьбу сыграли в 1932 году, а в 1934 году появился на свет Мирослав, будущее светило отечественной медицины.
Светлых воспоминаний детства у Мирослава не имелось: их заслонял постоянный сосущий голод времён Великой Отечественной Войны. Отца забрали сразу; в 1941 году. На фронте отчаянно не хватало не только солдат и техники, но и медиков. В добровольно-принудительном порядке могли забрать и мать-медсестру, но её родственники оставались в статусе спецпереселенцев. Бабка Тамара стала совсем плоха. Видно, пожалели мальца; не стали обрекать на детдом. Отец Мирослава воевал справно; имел награды. Да толку-то? Как под обстрелом раненых выносить – фельдшер, вперёд! Среднее время жизни фельдшера в бою составляло
