и солдаты, и слуги, и придворные, и воины, и кареты неотвратимо надвигались. – Чего им от меня надо?
– Поди, поди узнай, – велела мать.
– Лучше ты. Пожалуйста, а?
– Нет. Ты. Пожалуйста, а?
– Вместе пойдем.
И они пошли. Дрожа как осиновый лист…
– Коровы, – промолвил граф, когда они приблизились. – Обсудим ваших коров. – Он говорил из глубин золотой кареты, и темное лицо его темнело в тени.
– Моих коров? – переспросил Лютиков отец.
– Да. Видите ли, я подумываю открыть молочную ферму. Всей стране известно, что у вас лучшие во Флорине коровы, и я хотел спросить, не поделитесь ли вы своим секретом.
– Мои коровы, – пролепетал Лютиков отец.
Может, он, боженька упаси, рехнулся? Он прекрасно знал, что коровы у него никудышные. Деревенские жаловались уже который год. Найдись в округе другой молочник, Лютиков отец в два счета бы прогорел. Правда, с тех пор, как на него батрачит Мальчонка, дела идут на лад – батрак с коровами искусен, жалобы сошли на нет, – но от этого коровы не стали лучшими во Флорине. Впрочем, с графом не спорят. Лютиков отец повернулся к жене:
– Как думаешь, в чем мой секрет, лапушка?
– Да у тебя полно секретов, – сказала ему жена.
Она тоже была не дурочка и все понимала про мужнину домашнюю скотину.
– Бездетны? – спросил граф.
– Нет, господин, – отвечала мать.
– Ну так покажите мне ее, – сказал граф. – Может, она соображает пошустрее родителей.
– Лютик, – позвал отец. – Выйди, пожалуйста.
– Откуда вы знаете, что у нас дочь? – удивилась мать.
– Угадал. Либо дочь, либо наоборот. Иногда мне везет больше, а иногда… – И тут он осекся.
Потому что из дома выбежала Лютик.
Граф вылез из кареты. Грациозно ступил на землю и замер. Он был рослый мужчина, черноволосый, черноглазый, плечистый и носил черный плащ и перчатки.
– Реверанс, деточка, – прошептала мать.
Лютик постаралась как могла.
А граф не мог глаз от нее отвести.
Вы поймите, она едва входила в двадцатку первых красавиц. Волосы нечистые и нечесаные; годков всего семнадцать, так что кое-где пока не подтянулась и не округлилась. Еще дитя. Многообещающая, не более того.
И все равно граф не мог отвести глаз.
– Графа интересует секрет величия наших коров, не так ли, господин? – сказал Лютиков отец.
Граф кивнул, не сводя взгляда с Лютика.
Даже ее мать почувствовала, что воздух слегка искрит.
– Спросите Мальчонку. Батрака. Он же за ними ухаживает, – сказала Лютик.
– А это кто у нас? Мальчонка? – раздался голос из кареты. И в рамке окошка появилось лицо графини.
Губы у нее были выкрашены в замечательный красный цвет, зеленые глаза
