как глотки перегрызают, это же охренеть! А предвыборные обещания! Вы нас только выберите! Нас! А уж мы вас… всех! Видали в гробу. Даже афоризм запустил какой-то остроумец, прочитал тут недавно: больше всего врут перед выборами, сексом и после рыбалки. Никогда бы не пошел в политику, та же проституция. Журналистика – честный и открытый бизнес, что знаю, рассказываю, бью в набат, бужу сознание масс…
– А чего не знаю? – перебил Андрей.
– А чего не знаю, то узнаю, – подхватил Коля. – Журналистское расследование называется, слышал?
– Ты думаешь, его… убили?
– А хрен его знает! – махнул рукой Коля. – Вообще-то не тот калибр, но убивают и за доллар. Теперь зам пойдет в гору, а я знаю, что они не ладили, и Зотов его съел бы в конце концов, крутой мужик был, царствие ему небесное… как говорится, хотя насчет последнего сомневаюсь. Ну да ладно, о покойниках… сам знаешь.
– Но ведь нельзя же так огульно… – начал было Андрей, испытывая странное мучительное чувство тоски и тревоги.
– Почему нельзя? Можно. В наше время все можно. Ладно, успокойся, старик. Есть кое-что, твой покорный слуга нарыл, но об этом пока… молчок! – Он приложил палец к губам и рассмеялся пьяно и счастливо.
– Что именно… нарыл?
– Ага, зацепило! Ты же никогда не интересовался политикой, старик. Нарыл! – Вид у Коли был торжествующий, взгляд неожиданно трезвый. – У меня везде свои люди, маленькие незаметные человечки, которые ничего не упустят из виду, все схватывают, и если попросить хорошенько, с удовольствием поделятся. За наличные.
– А менты… что?
– А что менты? Отрабатывают версии. Они отрабатывают, а я творю! Со мной народ держится раскованнее, сам понимаешь, я из них все вытащу, меня не боятся, меня любят! Я же рупор и будитель масс…
– Возбудитель, – говорит Андрей.
– Можно и так. Виагра для масс. А что, очень даже. Надо будет запустить в обиход. В тебе, Андрейка, заложено творческое начало, я давно говорил…
– И что… же это? – упорствовал Андрей.
– А то, что камера засекла человека, входившего в дом, хотя консьерж клянется, что никого не было.
– Думаешь, врет?
– Черт его знает. Может, уснул на посту. Или опоили чем-нибудь…
– И это все?
– Поверь мне, старичок, это не мало, – снисходительно заметил Коля. – К ним чужие не ходят. Только свои. Отгородились от мира высоким забором, понимаешь, элита. Слово-то какое приличное, а как испоганили. Политическая элита! А морды, морды! Заповедник уродов. Вот если ты со своей вывеской когда-нибудь подашься в политику, старичок, бешеный успех тебе гарантирован. Особенно у слабого пола.
– Человека можно узнать?
– К сожалению, нет. – Коля развел руками. – Не все коту масленица. Видна только спина. В темной куртке, темноволосый, не старый, до сорока, во всяком случае.
– А
