определенно дозрела до стадии одноразовой любви, – сообщил он, целуя ее в шею.
– А есть такая стадия? – спросила Нелл. Он притянул ее к себе и опять поцеловал. Она отодвинулась. – Не могу поверить. Я так подавлена… угнетена…
– Ничего подобного. Ты зла как черт. – Он нежно погладил ее по спине. – Просто вообразила, что депрессия дамам больше к лицу. Пора выпустить пар. Где у этой штуки «молния»?
– Я не собираюсь с тобой спать. – Нелл встала с кушетки и отошла, но не очень далеко. Поцелуи слишком подняли ее настроение, чтобы вот так, сразу, вышвырнуть Райли из дома. – Это непрофессионально. Мы сослуживцы, в конце концов.
– Ну да, а сегодня вечером ты вела себя как истинная профессионалка.
Райли поднялся и, осторожно обняв Нелл, заглянул ей за плечо:
– На этом платье вообще нет «молнии»!
– Это лайкра, – пояснила Нелл. – Оно снимается через голову. Правда, с большим усилием.
– Хорошо, что я парень сильный, – ухмыльнулся Райли и потянулся к подолу.
– Ни за что. – Нелл оттолкнула его руку. – Я не буду с тобой спать. Ты младенец.
– А ты опытная женщина. Самый кайф. Научи меня всему, что знаешь. – Он рывком прижал ее к себе, и она обняла его и ответила на поцелуй, потому что – надо признать – он умел целоваться!
Райли медленно опустил Нелл на кушетку.
– Я в этом деле новичок, скажи, если сделаю что-то не то. – Он положил ей руку между ног.
– Ничего себе начало!
– Слишком скоро?
Он убрал руку, и ей почему-то стало обидно.
– В таком случае начнем сверху и не торопясь пойдем вниз, – объявил он.
Она открыла рот, чтобы запротестовать, и он приник к ней губами.
«Как только поцелуй закончится…» – подумала она, но, когда их губы разомкнулись, прижалась к нему.
«Неккинг[9] не считается. Особенно с тем, кто так хорошо умеет его делать».
Когда он ухитрился задрать лайкру до самых бедер, она решила, что и петтинг не считается. А вскоре вообще перестала думать, только отвечала на его поцелуи и ласки, чувствуя, что с каждой секундой воспламеняется все больше, мечтая, чтобы его руки стали грубыми, но готовая принять и нежность, если ею все ограничится. Когда ее платье и его рубашка оказались на полу, он погладил ей живот, и она содрогнулась.
– Какая жалость, что ты больше ничего не чувствуешь, – заметил он.
– Не злорадствуй, – прошептала она и прижалась к нему, с наслаждением впитывая тепло.
– Не над чем злорадствовать, – ответил он в тон. – Пока.
И стал целовать ее, спускаясь все ниже, стягивая с нее трусики одной рукой.
– Э… э… подожди, – промямлила Нелл, но он сказал «нет» прямо ей в пупок и продолжил свое дело.
Через десять минут каждый нерв в теле Нелл оттаял и с воплем боли вернулся к жизни.
– А вот теперь есть причина злорадствовать, – констатировал
Неккинг – ласки выше пояса.
