style="font-size:15px;"> – Посмотрим.
Их взгляды играли дикими лисицами у шоссе. Поцелуями на ночь, объятиями перед сном. Отправленными фотографиями, на которых были запечатлены их обнаженные тела. Утопая в прелестях перемен, возбуждающих уставшее сознание. Этого было достаточно, чтобы они забыли о ласках и теплых словах. О кушетке в кабинете психоаналитика и таблетках, которые она пила перед сном. В ярких красках которых он медленно открывал дверь ее комнаты и резкими ударами заканчивал свое дело. В волнах бесконечного времени, на останках мертвых войн. С привкусом спермы на губах, со вкусом сладкого йогурта перед сном. В ее золотых волосах, юных и таких привлекательных.
Иногда она слышала, как над водой собиралась гроза. Как за спиной проезжали автомобили и играло фантомное радио. В них сидели парни и целились в ее голову из дробовиков. В ярких майках, с военными медальонами на шее. Она слышала как их покрышки стирали асфальт. Как они о чем-то говорили и проклинали любовь, убивающую жизнь пустыми обещаниями. Другие, активные, с красивыми телами. Потерявшие себя на подиумах и за стойками баров. Отвергнутые обществом, бесперспективные кретины. Одинокие и не желавшие стать частью огромного механизма. Механизма преданности до смерти. До последнего глотка холодного пива. Вчитываясь в меню, они искали ее взглядом, провожая ухмылками парочек, уходящих слишком рано.
Он загонял ее в прейскуранты. Ставил ценник подержанного товара. И ей казалось, что он обязательно должен был что-то сделать для нее, как-то отблагодарить. Поднять задницу и отправиться в церковь, чтобы встать на колени перед алтарем. Тихо склонить голову и попросить прощения за то, что лишил ее девственности. За то, что снял с нее трусики и открыл двери в мир женского белья. За ночи без сна, за сны без цензуры. За вечера, когда она не находила себе места и смотрела на стол, отводя взгляд от отца. За очередной букет, который был слишком прозаичен. За то, что ей не хватало романтики, капелек воска на животе и холодного прикосновения кубиков льда к дрожащему животу.
– Зачем тебе это?
– Чтобы отключиться и забыть обо всем.
– Неужели тебе настолько страшно?
– Да, наверное.
– А мне не страшно.
– Уверена?
– Я хочу этого.
Перед его глазами пронеслись барные стойки, стеклянные кружки и пустые столы. Ее алый лак и свежесть волос ударили колокольчиком над дверью. Бармены неспеша разливали посетителям пиво. С кем-то они перекидывались незначительными фразами, кому-то дарили полноценные беседы. Тем, кому не везло, начинали по сотому разу рассказывать о своей личной жизни. Они снимали одежду и гордо расхаживали перед ними нагишом, пытаясь зацепить хоть какую-нибудь блядь, подслушивающую их проповедь. Они пели хвалы самым отчаянным из своих поступков и вдыхали дым из разверзшихся вулканов. Вступали в неравный бой на ночных переулках и дарили своим
