смотреть на часы, ожидая полдня его поцелуя. И, закурив кремовую сигарету на прощание, раствориться в сладком дыму. В отчаянии и замешательстве.
5. В ожидании тепла
Сначала к ним подошли рабочие, занимающиеся недалеко от озера ремонтом дороги. Их оранжевые жилетки сверкали в лучах солнца, непривычно выделяясь на прибрежной линии. Затем подошли сборщики мусора, с улыбками смотря в сторону белоснежных птиц. Ребята на минивене принялись делать фотографии, остановившись прямо посреди дороги. Дверца открылась и стройные ножки выпрыгнули на асфальт. Девушка достала расческу и принялась за длинные, развивающиеся на ветру волосы. Объектив ловил линию ее груди, облизывая шею и плечи. Взволнованные птицы за ее спиной били кончиками крыльев по ледяной воде и, чуть оторвавшись от нее, начинали скользить по воздуху.
Он попытался дозвониться до нее, но она не брала трубку. Теряя очередной шанс, он допил третью бутылку пива под одинокий шум волн. Разочарование сменилось поиском ответов на вопросы. Иногда он даже не понимал их смысла. В эксгумации тел и в кровавых расправах над преступниками; в затхлых моргах, забирающих молодых и старых; в безразличии людей друг к другу, самых близких и дорогих. Он пил холодное, с привкусом лжи, пиво. Они опустошали свои души ложью и беспечными надеждами. В следах, оставленных кем-то на песке. В страхе перед таинственной красотой, заставляющей смотреть на киноленту окружающего мира. Мира, требовавшего отдавать долги ненависти и любви. Дикими воплями и публичными расстрелами. Он выкинул бутылку в кусты и перевел взгляд на небо. Оно начало затягиваться облаками.
Его пугало бессмысленное существование, которое казалось ему сродни самоубийству. Некоторым из таких людей, потерявшим веру в человечество, время от времени он жал руку. Не имея определенных планов на жизнь, они с легкостью пускались под ножи вселенской мясорубки. Они не нуждались в чьей-либо помощи и это было их главным оружием в борьбе со здравым смыслом. У них не было дома, не было комнаты или уголка под небом. Бегущие по лезвию несбыточных мечт. Смотрящие с жадностью до жизни. Те, кто оставил тесную квартиру и все, что связывало их с привычным миром вещей в душных городах. Свобода принимала их такими, какими они были на самом деле – с ранами на ногах, с обломанными ногтями и синяками под глазами. Она давала им немного воды и одобрительно хлопала по плечу. Иногда они сожалели о рождении, смерти и перерождениях. Некоторые из них соглашались уйти по своей воле. Другие еще как-то держались на плаву. Делали неуверенные шаги, пытаясь выжить в теплых колодцах теплотрасс. Они, словно пилигримы, обитали на краю мироздания. Безбилетные, зацепившиеся за вагон уходящего товарняка. Под стук колес, пытающиеся найти свой уголок на полустанках, брошенные дети.
Задавая глупые вопросы и не отвечая на поставленные, она пыталась сбежать от самой себя. Она уходила на кухню и ставила чайник на плиту, чтобы приготовить ароматный порошок, моментально растворявшийся в кипятке. Она стирала грязное белье и снова бросалась
