пошла к подъезду, как будто только что не была главным призом в противостоянии двух самцов.
Он прищурился одним глазом на огни отъезжающей с поля боя машины, потом на окна своей квартиры, льющие во двор мягкий приглушенный свет, и потащился следом за женщиной, провожаемый понимающими взглядами случайных свидетелей инцидента.
– Где ты была? – Забыв об испачканных руках, он развернул ее в лифте лицом к себе и придвинулся вплотную. – Почему ты не дома в такой час?
– У меня была встреча, папочка.
Ее глаза светились насмешкой и сопереживанием, и он не мог понять, чего в них больше. Его дыхание стало громким и прерывистым, и он прижал ее к стенке лифта, отбросив промокший насквозь платок. В ее взгляде промелькнул испуг, когда она увидела открытую рану, но он прочитал эту эмоцию как унизительную жалость и грубо стиснул ее в руках.
– Такой я тебе не нравлюсь? Тебе нравится дразнить меня?
– Такой не нравишься, – неожиданно холодно согласилась она и не ответила на воинственный поцелуй, которым он запечатал надменно сжавшиеся губы.
Лифт остановился на пятом этаже и распахнул двери, приглашая жильцов разойтись по домам, но мужчина шарил руками по узкому платью, пристрастно ощупывая свою спутницу, как будто боялся, что за пределами квартиры она растеряла свои округлые прелести. Лифт терпеливо ждал в отличие от соседей, которые двумя этажами выше в негодовании стучали по металлическим дверям и витиевато ругались.
– Кровь все еще идет. Нужно обработать, – увещевала его она, уклоняясь от поцелуев. – Дома есть перекись и пластырь?
– Дома есть все, – сквозь стиснутые зубы сказал он и, не выпуская ее из рук, вышел из лифта. – Все, кроме тебя.
– Тебе лучше пойти к жене. – Соседка перешла на шепот и покосилась в сторону итальянской двери с темнеющим посередине глазком. – Если она видела в окно…
– Мы пойдем к тебе, – тоном, не терпящим возражений, процедил он. – Даже если она видела.
Из зеркала в прихожей на них глянула странная парочка. Женщина в изящном кремовом платье, на котором причудливым узором сходились и расходились бурые отпечатки ладоней, и мужчина с залитой кровью половиной лица, как из старого американского триллера о маньяках.
– Хороши же мы с тобой, – усмехнулась соседка их отражениям и ушла искать в аптечке необходимые медикаменты.
Он наклонился к зеркальной поверхности, рассматривая рассеченную бровь, с легким головокружением то ли от остатков выпитого, то ли от удара, свалившего его на асфальт. «Это уже вообще ни в какие ворота, – согласился со своим двойником он и свирепо прищурился. – Драться из-за бабы. Из-за шлюхи. Да если бы кто-нибудь раньше мне такое сказал…»
– Он лапал тебя при всех! – Перекись шипела и пенилась в ране, и он морщился и норовил отвернуться, но женщина настойчиво возвращала его голову в исходное положение и продолжала медицинские процедуры. – Ты
