т саночки. Два человека торопливо шли по мостовой и размахивали руками.
В самом конце улицы, там, где начинался бульвар, все сливалось в мохнатое, белое, пушистое… Шёл снег.
В комнате пахло хвоей. Большая ёлка стояла в углу, и стеклянные шары тускло поблескивали на ней.
Давно уже пора было зажигать ёлку, а мама всё ещё не пришла.
Её позвали в больницу в пять часов, а теперь… Таня посмотрела на часы – маленькая стрелка приближалась к девяти.
Серёжа барабанил по стеклу пальцами и насвистывал какой-то марш.
В другой вечер он давно нашёл бы себе занятие и уж непременно между делом не раз подразнил сестру. Но сегодня было ужасно грустно и даже ссориться не хотелось. И правда, что за неудачный Новый год!
Отец приедет только через месяц – первый раз дети встречают Новый год без него, – а мама…
– Серёжа, – сказала Таня, забираясь с ногами на диван, – а помнишь, как в прошлом году было весело? Помнишь, как папа оделся медведем, а маленькие испугались? А помнишь, как он нарочно перепутал подарки и ты подумал, что тебе на самом деле куклу! И расстроился!..
– И вовсе я не расстроился, – сказал Серёжа, не оборачиваясь.
Он старательно дышал на морозное стекло, и на белом окне появлялось другое окошко – маленькое, чёрное и блестящее, а в нём виднелись удивительные вещи! Вот остроконечная, как будто отрезанная крыша, и над нею – мохнатый белый дымок и синяя звезда…
«Как во сне», – подумал Серёжа.
– А помнишь, Серёжа, когда мы были маленькими, ты плакал один раз из-за куклы…
– Ничего я этого не помню, и ты не можешь помнить.
– Нет, помню, мне мама рассказывала: мне подарили куклу, а ты плакал и тоже просил, и тебе тоже подарили. Она потом ещё долго в чулане лежала, такая старенькая, ватная…
Он подошёл к дивану и сел рядом с сест-рой.
– Она была не простая, – сказал он, – и ты её боялась! Помнишь, я наряжал её в разные смешные костюмы!..
– Кажется, помню, – сказала Таня.
Она прислонилась головой к плечу брата.
– Смотри, Серёжа, а твоё окошко опять замёрзло… И всё окно как будто светится.
– Это от фонаря, – сказал Серёжа.
Глава вторая. Гостья
Это снилось всем ребятам,
Даже бабушке когда-то.
Снег падал и падал не переставая. Может быть, он уже спрятал весь дом от чужих любопытных глаз… Может быть, он тихонько раскачивал дом своими мягкими лапами – направо-налево, направо-налево… Потому что лампа тоже раскачивалась, и нельзя было, не мигая, смотреть на неё.
И наверно, потому стук услышали не сразу. Он доносился как будто издалека, как будто в дверь стучали молоточком, обёрнутым в вату.
– Кто там? – спросила Таня и на цыпочках подбежала к двери.
За дверью что-то шуршало, и ответ нельзя было разобрать. Таня отперла замок, и тёплая обитая дверь мягко приоткрылась. Никого!
Таня выглянула – дверь подъезда была открыта. И она ясно увидела, как вереница маленьких белых мышей промчалась мимо подъезда. Или это был снег?
Но в эту минуту прямо в дверь влетело целое облако густого морозного пара.
– Приехали! – сказал тихий голос, и в этом облаке прямо в открытую дверь Таниной квартиры вошла старушка-гостья.
Она топала мягкими валенками, отряхивала снежинки, густо облепившие шубу, и улыбалась из-под белого, заснеженного платка.
– Здравствуйте! – сказала Таня.
– Здравствуй, девочка, – ответила гостья. – Ты спала?
– Нет, что вы, мы ждём маму. А вы из больницы?
– Из больницы, – сказала гостья, улыбаясь. – Моё дежурство кончилось, и я пришла вам сказать, что ваша мама освободится только к двенадцати.
– К двенадцати часам? – огорчённо сказала Таня. – Значит, мы совсем не встретим Новый год!
– Непременно встретите! – сказала гостья, беря Таню за руки и глядя ей прямо в глаза. – Встретите в доме с серебряными окнами – в самом счастливом на свете доме! Туда каждый год приходит к детям новое счастье. Только смотрите не опоздайте! – И гостья запахнула плотнее шубу и взялась за ручку двери.
– А если опоздаем? – тревожно спросила Таня.
– А если опоздаете, останетесь в Старом году, – строго сказала гостья.
Она открыла дверь, и Таня снова увидела, как вереница белых мышей
