до перекрестка и сворачиваем в другой коридор, сводчатый, повыше и пошире. Слышу, как где-то капает вода – кап… кап… кап… Стены бетонные, на полу не линолеум, а сырой мох, который с каждым шагом становится все гуще.
Ко вкусу оружейного масла во рту примешивается кисловатый привкус желчи.
Лицо начинает коченеть от холода.
Тоненький голосок в голове настойчиво требует сделать что-нибудь, что-то предпринять, попытаться… Не уподобляться овечке, покорно следующей на бойню. Не облегчать ему его задачу.
Но мне страшно.
Так страшно, что я едва держусь на ногах.
И мысли разбегаются.
Теперь я понимаю, почему жертвы не сопротивляются. Напасть на похитителя с расчетом одолеть его, попытаться бежать – этого я даже представить себе не могу.
К тому же, как ни стыдно в этом признаться, другой голос обреченно шепчет, что лучше бы все поскорее кончилось, потому что мертвые ни страха, ни боли не чувствуют. Следует ли из этого, что я трус? Неужели это и есть та последняя истина, с которой мне суждено умереть?
Нет.
Я должен что-то сделать.
Из туннеля мы выходим на какую-то металлическую, холодящую голые подошвы поверхность. Я хватаюсь за ржавые железные перила, которыми обнесена платформа. Холод чувствуется здесь сильнее, ощущение открытого пространства острее.
И, словно разбуженная таймером, над озером Мичиган медленно ползет желтая луна. Ее свет льется через верхние окна просторного помещения и помогает осмотреться без фонарика.
У меня захватывает дух.
Мы стоим на вершине открытого лестничного колодца футов в пятьдесят глубиной. Впечатление такое, что перед тобой картина маслом – извечный свет падает на расставленные в ряд сонные генераторы внизу и решетку двутавровых балок вверху.
Тихо, словно в соборе.
– Спускаемся, – говорит похититель. – Осторожнее. Смотри под ноги.
Мы идем вниз.
За две ступеньки до второй сверху площадки я резко поворачиваюсь, намертво зажав в руке фонарик, бью, метя в голову, и… попадаю в пустоту. Сила инерции увлекает меня за собой… я теряю равновесие и падаю.
Грохаюсь на площадку. Фонарик вылетает из пальцев и исчезает в темноте. Секундой позже я слышу, как он взрывается внизу, упав с высоты в сорок футов.
Похититель смотрит на меня, слегка наклонив набок голову, и целится в лицо. Потом отводит курок и делает шаг вперед. Наступает коленом мне на грудь, прижимает к площадке, и я мычу от боли.
Дуло упирается в лоб.
– Должен признаться, я даже горжусь тобой за эту попытку. Так трогательно! Конечно, я просчитал тебя заранее, но, по крайней мере, ты пал, сражаясь.
Я вздрагиваю. Что-то жалит меня в шею.
– Не напрягайся, – говорит мужчина.
– Что ты ввел?
Раньше, чем он успевает ответить, что-то прорывает мой гемоэнцефалический барьер с неукротимой мощью летящей по трассе фуры. Я ощущаю одновременно невероятную
