собранный отряд вооружился двустволками и винчестерами и разобрал заготовленный днем раньше запас веревки. Затем все они вернулись на Канал-стрит и двинулись к окружной тюрьме. Газета «Дейли Айтем» позже писала: «Толпа выстроилась рядами по три-четыре человека[100]. Впереди шли самые состоятельные и уважаемые жители Нового Орлеана. За ними – честные труженики: механики, рабочие, купцы. И все они хотели добиться того, чего не добился закон».
Толпа «могучим ревущим потоком»[101] прошла по Канал-стрит, повернула на Рампарт-стрит и двинулась к площади Конго. По пути заплаканные женщины махали им платочками с балконов, а мужчины кричали, взбираясь на крыши и навесы, пивные бочки и тележки с продуктами, и подбадривая оттуда идущих. Некоторые даже скандировали «Кто убил начальника?» – этот вопрос еще много десятилетий будут с ненавистью бросать в лицо итальянцам Нового Орлеана. Немногих полицейских, оказавшихся в толпе, прогнали, осыпав дождем из камней и грязи.
Вооруженные люди во главе процессии маршировали с почти военной выправкой.
– В жизни не видел ничего более жуткого[102], чем та тихая решимость толпы, – позже хвастался репортерам Паркерсон. – Не было никаких беспорядков.
С винчестером в руке и револьвером в кармане Паркерсон вывел сторонников на площадь Конго-сквер, в квартале от тюрьмы. Там он остановился и снова обратился к ним с речью о важном долге, который им предстояло исполнить.
Двое городских следователей вышли из парка и побежали к окружной тюрьме, чтобы предупредить надзирателя Лемюэля Дэвиса о приближающейся толпе[103]. Надзиратель понял, что уже не успеет перевести заключенных в другое место, поэтому ему и его подчиненным придется сдерживать толпу. Он тотчас велел запереть двери тюрьмы изнутри и позвонил в центральное управление полиции, запросив подкрепление. Затем он направился к пленникам, ожидавшим освобождения на втором этаже, в обширной слабо охраняемой зоне, так называемой «Палате Звезд». Узнав о приближающейся толпе, самый влиятельный из заключенных, Джозеф Мачека, попросил надзирателя раздать арестантам оружие, чтобы они смогли защитить себя. Дэвис не решился выполнить просьбу, но согласился выпустить заключенных из камеры ради их безопасности. Он послал охранника в женский корпус тюрьмы с приказом освободить здание, чтобы там смогли укрыться итальянцы. Затем он отдал заключенным ключи и позволил им рассеяться по огромному зданию.
Толпа к тому времени достигла ворот тюрьмы. Офицеры четвертого полицейского участка, находившегося в том же здании, тщетно пытались отогнать ее. Один из заместителей шерифа оттолкнул от ворот мужчину, и тот в ответ молча приставил к его голове пистолет.
– Я сделал все, что мог, – сказал офицер, отходя от ворот с поднятыми руками[104].
В конце концов, к железным воротам подошел сам Паркерсон[105]. Он позвал надзирателя Дэвиса и настоял на том, чтобы
«НОДА» от 14 марта 1891.
Эта и другие детали в этом абзаце заимствованы из репортажа «Дезере Уикли» от 21 марта 1891 года.
Из интервью Паркерсона журналу «Иллюстрейтед Американ», стр. 321.
Сцена с Лемюэлем Дэвисом составлена в основном по Ханту и Шелдон, «Глубокая вода», стр. 344. Другие свидетельства о ней весьма сходны, хотя источники расходятся в том, передавал ли Дэвис ключи заключенным.
Смит, «Линчевания в городе – полумесяце», стр. 220.
Здесь газетные репортажи и вторичные источники незначительно расходятся в деталях.
