опустил взгляд и посмотрел в ее глаза такой необычной, кристальной голубизны, что показалось, будто он видит в них свое отражение. Глаза юной леди, у которой не бывает ночных свиданий с мужчиной, на совести которой нет никаких пятен.
У них никогда не будет ничего общего.
Он с легкостью провел Тэнзи мимо одной, другой, третьей вальсирующей пары, как вел бы коня по Бонд-стрит с ее активным уличным движением.
Титания все еще не произнесла ни слова. А смотрела так, будто родилась на одном из тех далеких островов, о которых писал Майлз Редмонд, и никогда раньше не видела ни единого англичанина.
Йену вдруг захотелось крикнуть ей: «Бууу!»
– И как вам нравится Англия, мисс Дэнфорт? – спросил он вместо этого.
– Пока все, что я видела, мне очень нравится.
Это было сказано с такой страстностью, что Йен сначала распахнул глаза, затем прищурился. Не знай он точно, что к чему, произнеси это другая женщина, он бы воспринял это как намек. Это плюс «почту за честь танцевать с вами, мистер Эверси» и «надеюсь, вы будете называть меня Тэнзи». Возможно, все американки излишне дерзки.
Но сейчас она смотрела вверх, на него, своими ясными прозрачными глазами. Йен был большим ценителем женских ртов и не мог не признать, что ее ротик – настоящее произведение искусства. Нижняя губка пухлая, изогнутая, розовая, верхняя чуть короче, с двумя изящными пиками. Немножко напоминает сердечко. Обе капризные и чувственные, так и хочется обвести их контур пальцем.
Лицо тоже сердечком, от жары переполненного людьми бального зала и энергичных танцев щеки порозовели. Такой оттенок обретает лицо удовлетворенной женщины после плотских утех.
Йен раздумывал, не сказать ли ей об этом, просто чтобы хорошенько шокировать.
– Вас что-то рассмешило, мистер Эверси? – Она произнесла это с несколько принужденной веселостью.
– О, вокруг всегда есть что-то забавное. Полагаю, это мой девиз, если человек должен таковой иметь. А ваш каков, мисс Дэнфорт?
– Никогда не сдаваться, – мгновенно ответила она.
Это привело его в легкое замешательство.
– Какая жалость, – пробормотал он, вкладывая в свои слова намек, но без особой души, – так контрабандист подает с берега сигналы, не особенно ожидая ответа.
Безупречная маска слегка дрогнула. Раздражение? Смущение? Или просто несварение желудка?
– Прошу прощения? – вежливо произнесла она.
Йен не стал объяснять.
– Этот девиз гораздо лучше, чем, к примеру, в Лестершире: «Всегда одно и то же».
Это вызвало у Тэнзи такой взрыв хохота, что Йен едва не вздрогнул.
Она тут же понизила голос, а затем резко замолчала. Мгновением спустя кашлянула, прочищая горло.
– С другой стороны, в однообразии есть определенные удобства. – И это она говорит мужчине, который упивается риском и новизной, в особенности новыми женщинами! – А почему
