Зое Михайловне. Она помогла. Стал заходить к ней на квартиру. Между нами образовались товарищеские, даже дружеские отношения.
26 октября 1948 г.
И вчера, и позавчера был у Зои. Давно ли, кажется, я был уверен, что у нас с Катей любовь… Нет, это, наверно, была не любовь. А с Зоей? Тоже наверно нет, хоть и целуемся.
Когда сидели обнявшись, сказал, что каждый вечер хочется идти к ней и что днем постоянно думаю о ней. И она сказала, что каждый вечер ждет, приду или не приду. Любовь ли у нас? Если скажу Зое, что люблю, как говорил Кате, то это будет обман. Посмотрим на нашу дружбу дальше. А пока не будем убегать от теплых встреч. Мне кажется, что и ей наши встречи и в самом деле тоже приятны.
Зоя рассказала, как за ней с прошлого года ударяет Павел Иванович, директор школы и секретарь парторганизации при сельсовете. Уговаривает выйти за него замуж, а она на все его уговоры отвечает отказами. Говорит, что пока не закончит пединститут, связывать себя замужеством не собирается. Ему 27 лет, служил на флоте, человек уважаемый, умный, но когда напивается, наедине пристает к Зое, лезет целоваться. Не раз пьяным ставал перед ней на колени и даже плакал, как баба. Бывший моряк, директор! Зоя говорит, что он ей противен, а сказать ему об этом неудобно. Просто избегает уединений, приходить к ней домой не разрешает и от приглашений зайти в гости к его родным отказывается.
3 ноября 1948 г.
Позавчера зашел разговор с Зоей о замужестве и женитьбе. Она рассказала, как настойчиво делал ей предложения один сольвычегодец и как она отказала ему, хоть ее родителям он нравится и они были не прочь иметь такого зятя. Сказала, что считает большой глупостью выходить замуж за человека, которого не любишь.
Мы ходили по берегу Вычегды. Земля покрылась снегом, подморозило. Обнял Зою, поцеловал, спросил: «Не сердись за глупый вопрос. Что бы ты ответила, если бы я предложил выйти за меня замуж?»
Она помолчала, потом улыбнулась и потрогала пальцем мой нос:
– Я бы посоветовала тебе подождать двадцатилетнего возраста да еще в армии отслужить, а потом задумываться об этом.
И верно, какой я ей жених?
Вчера к нам нежданно явился ревизор треста «Архмаслопром». Я струхнул. В последние дни не вел учета. В балансе по жиру могла из-за анализов оказаться недостача, не лучше, если бы получились и излишки. Но и в кассе у Васи, и в заводе по снятию остатков, и документам все сошлось почти что из тютельки в тютельку… Молодец Миша, анализы делал точно. Ревизор был доволен и даже удивлен: «Мне в акт писать нечего. Халаты грязноваты, запах от сбойки кисловат, но это не по моей части… Можно у вас и отдохнуть с легкой душой».
Сидели у Ширяевых. К водке хлеб, капуста квашеная, суп, горячий самовар. Ревизор, Иван Германович, оказался весьма общительным мужиком. Весело провели вечер. Он уехал, а мы и сегодня еще не совсем в ажуре, хоть вроде и проспались хорошо.
9 ноября 1948 г.
Праздник
