какую хотели иметь Николай II и Столыпин. Она дружно одобряла все предложенные правительством законы.
Одним из самых взрывных общественных вопросов революции 1905—1907 годов был вопрос о земле для крестьян. Столыпин взялся за решение этого вопроса по-своему. Он решил создать в деревнях мощный слой обеспеченных землей зажиточных крестьян, но при этом не допускал мысли об увеличении крестьянских наделов за счет помещичьих земель. Было решено увеличить число состоятельных крестьянских дворов за счет остального сельского населения выталкиванием из деревень «излишков» бедноты и заселением необозримых сибирских просторов. Ставилась задача разрушения сельских общин, которые во время революции проявили крепкую мужицкую сплоченность и были опасны для властей коллективными действиями. Вместо спаянных общими бедами и заботами «революционных ячеек в деревне» Столыпин хотел иметь там разобщенные дворы хозяев-частников с психологией единоличника.
Вытеснение из деревень безлошадных и малоземельных бедняков должно было пополнить дешевой рабочей силой промышленные отрасли.
В ноябре 1906 г. Указом правительства был упрощен и облегчен выход крестьян из общины. Выходящим дали право требовать в личную собственность выделенный ему общиной земельный надел. При этом разделенные чересполосицей участки должны были сводиться «к одному месту». Упростили порядок «раздела мирских земель на постоянные участки и на хутора». В июне 1910 г. «переход целых обществ к отрубному владению» был поощрен еще одним законом.
С первых месяцев 1907 г. в деревнях, говоря современным языком, велось усиленное «зомбирование» крестьян. Ходили агитаторы, читались соответствующие моменту церковные проповеди, распространялись брошюрки и газеты с описанием прелестей жизни на отрубленных от общества земельных участках. Повсюду суетились чиновники, землемеры и земские активисты. Усилий и средств на реформу было потрачено много, однако кардинальных перемен в сельской жизни не происходило. Крестьяне сопротивлялись, не хотели расставаться с общинными порядками, опасаясь, что при тогдашней низкой урожайности земли и трудностях ее обработки им поодиночке не выжить.
В «отруба» среди общинной земли и на хутора уходили чаще кулаки и крепкие середняцкие хозяйства. Общины становились беднее, теряли часть пашни, сенокосов, пастбищ и других угодий. Поэтому крестьяне-общинники относились к отколовшимся собственникам с неприязнью, которая выливалась порой в открытую вражду. Если ушедшие на хутора действительно отделялись от общин, то «отрубщики» с усадьбами на своих старых местах волей-неволей подчинялись сложившимся в деревне общинным порядкам (выпас скота, ограждение посевов от потрав, земские повинности и т. д.).
За 1907—1912 годы из 9,5 млн. крестьянских дворов вышли из общин 2,5 млн. Около половины из земельных собственников завели хуторские хозяйства. В числе 2,5 млн. были и многие
