карась!
Секрет оказался прост. При ловле со дна привлеченная прикормкой и копошившаяся в иле в ее поисках мелкота набрасывалась на насадку и становилась трофеем удильщика. Крупный карась держался выше, собирал корм с подводных стеблей. Перловка на крючке не должна была уходить в заросли, а телепаться у самой их поверхности. Товарный карась, заметив ее, поднимался выше, всасывал. В этот момент поплавок и ложился плашмя на воду.
Конечно, мой улов уступил по весу улову Виля. Но все равно с этого дня я мог считать себя приобщенным к тайнам рыбной ловли на Бессонном озере.
В благоприятных условиях карась вырастает до килограмма и более. Наиболее удачные трофеи удильщиков, например, в плавнях Ахтубы или южных сибирских озерах, превосходят два килограмма. В некоторых водоемах Подмосковья появился гибрид карася и карпа. Этот метис, хоть и не способен рожать себе подобных, зачастую достигает веса до килограмма и более.
Первое мое общение с карасевыми метисами произошло на подмосковном озере Инженерном близ Алабино, в пору цветения шиповника. По рыбацким приметам, это время карасевого жора. На озеро мы прибыли вместе с корреспондентом «Красной звезды» Володей Житаренко (впоследствии он погиб в новогоднюю ночь в Чечне). С вечера прогрели землю, костер передвинули и устроили на кострище постель. От земли, как от русской печки, шло тепло. Майские ночи коротки, и Житаренко, завернувшись в плащ-накидку, отказался подниматься с рассветом. Я же разбросил веером удочки и с нетерпением стал ждать поклевки.
Увы! – ожидание оказалось тщетным. А рядом бурлили камыши, и даже слышалось чавканье: рыба пиршествовала, питаясь молодыми стеблями. Надо ли говорить, насколько это обидно для рыболова. Недолго думая, я разделся и, несмотря на холодную майскую воду, забрался по грудь в гущу камышей и стал выдирать растительность так, чтобы получилось два оконца. Накидал в них колобков из смеси геркулеса с мокрым песком. И, трясясь от холода, вылез на берег.
Мой приятель продолжал спать. Почувствовав солнце, высвободил из-под накидки голову. Лицо его было блаженно-довольным, словно он видел во сне, как ложится при поклевке поплавок. В изголовье у него цвел куст шиповника, напоминая о поре карасевого жора.
– Вставай! – дотронулся я до его лысины. – Жор начинается.
Не открывая глаз, он сонно потребовал доказательств:
– Покажи рыбу.
Показывать было нечего. Так ему и ответил. Но добавил, что звонок на карасевый завтрак уже трезвонит. Однако он перевернулся на другой бок и натянул на уши плащ-накидку…
Две удочки я перенес в камыши, уложил удилища на подставки. Поплавки в зеленых лунках встали по стойке «смирно».
Ловля в камышовых окнах требует определенной сноровки и не обходится без маленьких хитростей. Совсем не просто забросить в маленькое оконце удочку,
