style="font-size:15px;"> – Филиал Страшного Суда, – с прежним неприятным чувством пробормотал я. – ФСС.
«…Увидимся приблизительно, скажем, без пяти девять, – забубнили в коридоре. – Как – нормально?»
Ничего себе приблизительность, пронеслось у меня в голове.
– И ничего смешного тут нет. Именно филиал. На кооперативных началах, если угодно.
Адвокат продолжал смотреть на меня строго и непредвзято. Вынув палец из-за ворота, он внезапно подался вперед, похлопал меня по руке и размягченным голосом попросил:
– А сказки будете рассказывать дома – своей бабушке. Это, – он, не глядя, приподнял мои тезисы за ушко и подержал несколько времени, – оставьте у себя и больше никому не показывайте. Теперь коснемся судьбы вашего будущего. Воспринимайте меня не более чем и.о. судебного логографа. Вам, несомненно, известно, что такое есть в сложившихся обстоятельствах и.о. судебного логографа? Вот и воспринимайте. В мыслях я буду с вами, защищаться будете, разумеется, один – как у древних греков, тут это любят: с помпой, с чтением стихов, распитием напитков, симпосием и прочим сопутствующим безобразием. Когда предусмотрительно судят не столько за то, что совершено, как я уже имел случай вам пояснить выше, но скорее за то, что с высокой степенью вероятности готово произойти и потому, понятно, может уже с полным правом считаться, так сказать, фактом де-юре. Ибо ни один проступок, ни одно преступление не должно остаться без трезвого и непредвзятого внимания. Если вы недоуменно спросите: да, но причем здесь я? – я вам ничего не отвечу. Очевидно, в том проявляется некая природная закономерность, вы меня понимаете? Снимайте носки.
Глаза собеседника лучились доброжелательностью.
Я провернул в голове серию из возможных вопросов и ответов и начал стягивать правый носок, собеседник оказал мне внимание, немедленно нависнув над столом, упираясь в мои тезисы кулаком с зажатым карандашом, двумя пальцами другой руки придерживая очки за массивную роговую оправу, чуть-чуть приподнимая и отводя в сторону мизинчик.
– Что вам доступно?
Отведя одну дужку и совершив головой незаконченное вращательное движение, он снял очки.
– Что вы видите?
Я некоторое время помигивал, разглядывая, смутно уставясь на побледневший свод ступни, тихонько сгибая и разгибая пальцы и не чувствуя ничего, кроме приступа нового раздражения. Какое-то издевательство. Вместо ожидаемой припухлости на пятке оказалось едва заметное, оскорбительно невзрачное покраснение, которое довольно ощутимо жгло и за которое было неловко перед самим собой.
– А что нужно видеть?
– Лично мне видно на вашей пятке мозолистое уплотнение в процессе формирования и предвосхищенный заусенец. Согласны? – Он легким профессорским жестом коснулся моей
