мораль и почему вам не везет…»
Я сидел, с неприятным чувством стискивая меж колен ладони, и чем больше я слушал, тем большее удручение меня охватывало. Это было уже совсем что-то на грани приличия.
«Вот давайте нелинейные системы сегодня хотя бы трогать не будем, – сказал я, кладя ладонь на холодный подлокотник и морщась. – Все равно никто в них ничего толком не понимает».
Адвокат тоже помолчал вместе со мной, отведя глаза, тихонько вертя сиденье коленками туда-сюда и удобно подпирая ладонью подбородок. «А чего я такого сказал? – спросил он не очень внятно. Мы оба, каждый на своем месте, сидели, осторожно пробуя на прочность свои сиденья и ни на что не реагируя. – Отнесемся к этому как к еще одному поводу остаться в живых. Вы еще не знакомились вплотную с нобелевской речью Дьявола? И не торопитесь. Это всегда не поздно. В конечном счете, нам с вами предстоит исходить из ощущения новизны».
Собеседник задумчиво побарабанил по полировке пальцами, невидяще уставившись в стол. На лежавшем перед ним листе можно было разобрать предварительные наброски некой диаграммы или, может, некоего большого иероглифа. «Веселится и гуляет мой, народ…» – негромко обронил Адвокат, отвернув ухо от двери, и прикрылся ладонью. Стол перед ним сохранял неприступный вид, он весь был какой-то чересчур правильный, ненормально гладкий, ничего не отражающий, странный, страшный, темно-серый, очень холодный, невыносимо прямоугольный, словно бы вырубленный из цельного куска осадочных пород. Было такое впечатление, что перед обработкой его, может быть, просто по частям отливали из бетона и многотонными механизмами собирали уже непосредственно на месте. Из камня, поправил Адвокат. Он глядел на меня исподлобья, с ледяной неприязнью поверх чуть подрагивавшего обреза листа. Из пресловутого камня преткновения. Как приткнешься сюда – так все… Просто невероятная инерция массы. Он мигнул. А вы что же, разве не ощущаете разницы? Я замотал головой, отдернув палец, которым водил по мутной гладкой поверхности. Вы просто не с того конца глядите, произнес Адвокат убежденно. Здесь нужно глядеть непредвзято.
Я по возможности непредвзято посмотрел на своего защитника. Егo мерзлой отполированной физиономии с остановившимся взглядом реаниматора, который берется оживлять труп, и ушами отставного полковника неплохо шел мрачный галстук заупокойных тонов под мягким узлом, непринужденно и довольно успешно прикрывавшим небрежную пуговичку на кадыке. Пуговичка деятельно подчеркивала неофициальную затрапезность беседы и, опасно приближаясь к границам дозволенного, все же не оставляла их. Легкие черные очки наемников Центральной Африки ему, на мой взгляд, подошли бы больше, однако он, по всему, как человек с безупречным прошлым и исключительно хорошим зрением отдавал предпочтение декоративным моноклям. Мой защитник сидел за рабочим столом в мягком
