остаться с тобой в безвременье. Ты спешишь?
– Нет. А ты?
Она с неохотой вспомнила о муже и семейном долге, и он почувствовал перемену в ее настроении и насторожился.
– Отвезти тебя домой?
– Как ты легко сдаешься! – Она вонзила ногти в его плечо и с веселой угрозой склонилась над ним. – Спешишь избавиться от меня?
– Напротив.
– Я хочу любить тебя прямо сейчас. Теперь твоя очередь признаваться в своих заветных желаниях.
– Вот еще! – отмахнулся он.
– Я буду искать, а ты скажешь.
– Искать? – не сразу понял Илья и вздрогнул от первого прикосновения. – Сонька, что ты творишь!
– Скажи мне, что я на правильном пути! – фыркнув от смеха, потребовала она.
Он не смел пошевелиться, чтобы не спугнуть обморочный восторг. Напрасно он опасался неудачи. Тело благодарно откликалось на ее ласки, позабыв о времени, возрасте и предписанных запретах, а она, насмехаясь над условностями, тешилась его беспомощностью.
– Тебе не нравится?
Ее взлохмаченная голова вынырнула из-под одеяла. Он вздрогнул от неожиданности. Вот мерзавка! Ведь знает, не может не знать…
– Продолжай! – выдохнул он и подтолкнул ее обратно.
Она вернулась к поиску творчески и самозабвенно, и он осязал то скользящую прядь волос, то бархатные прикосновения пылающей щеки, то несмелые пальцы и неспешные губы. Ему хотелось не только ощущать, но и видеть, что происходит, но оба тонули в каскаде ее рассыпавшихся волос. Ими владела чувственность, которую они сдерживали так долго, и неизведанные закоулки ее фантазий. Иногда она нетерпеливым движением отводила волосы от щеки, сбиваясь с блаженного ритма. Тогда он успевал разглядеть сосредоточенное лицо, блуждающий огонек бриллианта, закованный в обручальное кольцо, и опять все тонуло в волнах соскользнувших волос, открывая путь в новые миры. Когда она сама готова была шагнуть в безбрежный океан наслаждения, и пленительные касания потеряли начальную сдержанность, он успел перехватить хрупкое запястье.
Соня повернула к нему отрешенное лицо, и мужчина потянул ее на себя. Она угадала его нехитрый умысел и, помедлив, опустилась сверху, закинув тонкие руки за голову и удерживая на весу копну волос, как нагая купальщица, входящая в темную лагуну. Он поторопил ее, но она закусила губу и замерла, распаляя его желание. Он любовался ее стройным телом и не смел пробудить ее к жизни. Наконец, Соня очнулась от своих грез и тронулась в долгий путь. Ее ресницы были плотно сомкнуты, а уголки губ подергивались, будто сдерживали улыбку. Чужое, незнакомое лицо. Ожившая языческая маска. Богиня сладострастия, застигнутая случайным путником за исполнением ритуального танца. Если бы он мог думать или сравнивать… Внезапно она издала сдержанный вздох, и Илья, поддавшись древнему инстинкту, притянул ее к себе, наклонил, как упругую ветку, нашел сухие губы, прошелся ладонью по груди. Водопад черных
