десятка таких же, как и он, поклонников. Дождавшись открытия дверей, «железный человек» Платон так и не смог пройти через магнитную раму, сразу предупредив о тщетности этого охранников. Тогда один из них использовал переносную рамку, параллельно с работой, улыбаясь в глаза гостю:
– «У Вас оружия нет?!».
– «А что? Кому-то это может прийти в голову?!» – удивлённо ответил Платон вопросом на вопрос.
После гардероба в вестибюле он получил брелок-фонарик и красочную программку под названием «Жан Татлян – гражданин Мира», глянцевая обложка которой была разукрашена флагами государств, в которых очевидно побывал Жан Арутюнович.
Там же он приобрёл и два компакт-диска с песнями Жана Татляна.
Заранее проанализировав их наличие в своём компьютере, Платон выбрал только недостающие. Ими оказались «Арарат» и «Россия».
Он поднялся на свой Бельэтаж, поговорил с билетёршами, с одной стороны просвещая их по поводу личности исполнителя, с другой стороны выслушав от них совет, как и где лучше получить его автограф.
Оставшееся время Платон посвятил ознакомительной прогулке по фойе и изучению программки.
Ему сразу бросилось в глаза обращение певца к «Моим друзьям».
– «В разных странах и городах, среди людей, говорящих на разных языках, я всегда помнил город моросящих дождей и призрачного света. Город моей юности, надежд и разочарований, любви, белых ночей и островов среди закованной в гранит воды. Нью-Йорк, Ереван, Лондон, Лос-Анджелес, Берлин… Везде есть свет и своя правда. Но два города – Петербург и Париж, такие разные и такие похожие, стали для меня огромной любовью.
Я вернулся в свой город, и трудно поверить, что когда-то уезжал навсегда, разорвав связавшую нас невидимую нить. Уезжал из Ленинграда, вернулся в Санкт-Петербург. Уезжал из Советского Союза, вернулся в Россию.
Мои друзья, разбросанные по всему огромному Миру!
Вы – мои близкие люди, моё богатство и удача. И я счастлив, что могу ответить любовью на любовь и петь для Вас снова и снова.
Жизнь – караван из дней.
Они спешат назначенным путём
Без радости вернуться.
Летит за часом час, и мы идём
И тянем груз, стараясь не споткнуться.
Привет тебе, наш вечный караван,
Бредёшь под Солнцем, под дождём не плачешь.
Салют, друзья!
Я буду петь для Вас,
Ведь Вы – моё богатство и удача!
Платона поразил мягкий, изящный слог послания певца, и он вдруг вспомнил слова коренной москвички, интеллигентной Галины Александровны, на его сообщение о предстоящем концерте Жана Татляна:
– «Платон Петрович! Ну, что Вы хотите? У Татляна безупречный вкус! Он всякую ерунду петь не будет!».
Да! Вкус у него, похоже, во всём? И не только в песнях! – решил Кочет.
Наконец открыли двери в зал, который стал заполняться всё уверенней. Однако аншлага в этот раз не было.
Платона,
